и уже оттуда образы уходят в память, где закрепляются довольно прочно в зависимости от значимости воспринимаемого объекта»
[49]. Во времена Леонардо человеческий мозг считался чем-то вроде небольшой лаборатории, в которой материал, собранный глазами, ушами и другими органами восприятия, превращается во «впечатления», попадает в центр здравого смысла и потом переводится в один из разделов мозга, как, например, память, под влиянием сердца. Именно таким образом металл черных букв (воспользуемся алхимической метафорой) становится золотом знания.
Но один фундаментальный вопрос оставался нерешенным: забираем ли мы, читатели, буквы со страницы, как утверждали Евклид и Гален? Или это буквы сами достигают наших чувств, как полагали Эпикур и Аристотель? Леонардо и его современники могли найти ответ (или подсказки, способные вывести на него) в сделанном в XIII веке переводе книги, написанной двумястами годами раньше (иногда в мире науки события развиваются очень медленно) в Египте ученым из Басры по имени аль-Хасан ибн-аль Хайтам, известным на Западе под именем Альхазен.
В XI веке Египет процветал под властью Фатимидов, черпая свои богатства из плодородной долины Нила и торговли с соседями по Средиземноморью, его пустынные границы защищали армии наемников берберов, суданцев и турок. Благодаря международной торговле и участию наемников в боевых действиях Египет стал поистине космополитическим государством[50]. В 1004 году халиф аль- Хаким (который пришел к власти в одиннадцатилетнем возрасте и таинственным образом исчез во время прогулки двадцать пять лет спустя) по образцу еще доисламистских организаций основал в Каире большую академию — Дар аль-Ильм, или Дом науки. Он передал в дар народу собственную коллекцию манускриптов, постановив, что «все могут приходить сюда, чтобы читать, переводить и получать наставления»[51]. Народ прощал аль-Хакиму его эксцентричное поведение — он, например, запретил играть в шахматы и продавать рыбу без чешуи и чудовищную кровожадность, признавая его административные достижения[52].
Он хотел превратить Каир Фатимидов не только в символический центр политической власти, но и в столицу науки и искусства. С этой целью он пригласил ко двору множество знаменитых астрономов и математиков, среди которых был и аль-Хайтам. Официально аль-Хайтаму было поручено найти способ управлять течением Нила. Этим он и занимался, без особого, впрочем, успеха, кроме того, посвящал свои дни работе над пояснениями к астрономическим теориям Птолемея (правда, его враги утверждали, что это скорее не пояснения, а внесение новых неясностей), а по ночам писал грандиозный труд по оптике, который его и прославил.