.
Древний диалог был посвящен прежде всего природе любви, но беседа шла своим чередом и в конце концов собеседники стали обсуждать искусство письменной речи. Давным-давно, как рассказал Сократ Федру, египетский бог Тот, который изобрел число, счет, геометрию, астрономию, игру в шашки и кости, а также письмена, пришел как- то к царю Египта и предложил передать все эти изобретения народу. Царь обсуждал достоинства и недостатки даров бога, пока Тот не дошел до письма: «Это, сказал Тот, наука, которая сделает египтян более мудрыми и памятливыми, так как мною найдено средство для памяти и мудрости». Но на царя это не произвело впечатления. «Если люди научатся этому искусству, сказал он богу, — в душах научившихся ему поселится забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми вместо мудрых». Читатель, предостерегает Сократ Федра, «должен быть преисполнен простодушия и, в сущности, не знать прорицания Аммона, раз он записанную речь ставит выше, чем напоминание со стороны человека, сведущего в том, что записано».
Федр, убежденный доводами старшего, соглашается. А Сократ продолжает: «В этом, Федр, дурная особенность письменности, поистине сходной с живописью: ее порождения стоят как живые, а спроси их они величаво и гордо молчат. То же самое и с сочинениями: думаешь, будто они говорят как разумные существа, но если кто спросит о чем-нибудь из того, что они говорят, желая это усвоить, они всегда отвечают одно и то же». Для Сократа прочитанный текст представлял собой ничто иное как простой набор слов, в которых символ и его значение совпадали с поразительной точностью. Интерпретации, экзегезы[124], словари, комментарии, ассоциации, опровержения, символические и аллегорические значения — все это не принадлежало тексту, но привносилось в него читателем. Текст, как и нарисованная картина, говорит лишь «луна над Афинами»; и только благодаря читателю появляется плоский круг цвета слоновой кости, далекое темное небо и древние руины, вдоль которых некогда прогуливался Сократ.
Приблизительно в 1250 году в предисловии к «Бестиарию любви» управитель Амьенского собора Ришар де Фурниваль спорил с позицией Сократа и утверждал, что, поскольку все люди по природе своей стремятся к знаниям, но срок жизни отдельных людей слишком короток, им приходится полагаться на знания, накопленные другими. Именно с этой целью Господь даровал нам память, которая становится доступной для нас благодаря зрению и слуху. После этого де Фурниваль подробно разбирает идею Сократа. Путь к зрению, говорит он, лежит через Живопись; путь к слуху лежит через Слова