Служба оказалась разнообразной, разносторонней и интересной. Регулярные стрельбы практически изо всех видов огнестрельного оружия. Обучение искусству обращения с оружием холодным. Всякая экзотика в ассортименте — луки, арбалеты, пращи, японские метательные звёздочки, прочие хитрые штуковины и приспособления. Многокилометровые марш-броски — и в противогазах, и без них. Занятия по карате-до, дзюдо и боевому самбо. Минирование и разминирование. Теоретические основы комплексной диверсионной деятельности. Особенности проведения жёстких допросов в условиях активных боевых действий. Яды и противоядия. Уменье загримироваться с помощью подручных средств. Ну, и многое другое, включая экспресс-метод постижения английского разговорного…. А, вот, никаких политинформаций и занятий по строевой подготовке в «А-314» не проводили. Ни единого разочка.
— И это правильно, — понимающе хмыкал Санька. — Зачем дельному боевику сдалась вся эта дурацкая лабуда? Наше дело солдатское — сидеть в глубоком окопе (или там на комфортабельной базе), и дожидаться условного сигнала — «три зелёных свистка». А потом, дождавшись, следовать вперёд и вверх — за воинской славой и разлапистыми орденами. Не жалея ни чужих жизней, ни своей. Всё легко и просто — как из штурмовой рогатки взрослого медведя пристрелить…
За две недели до выхода Приказа о плановой демобилизации, во вторник (день приёмов по личным вопросам), он отнёс подполковнику Белову, командиру «А-314», заявление. Мол, так и так: — «Хочу продлить службу в Рядах на контрактной основе…».
— Молодец, боец, — одобрил Белов. — Всё правильно понимаешь. Мол, «службу в Рядах…». А в каких Рядах-то?
— В правильных Рядах, господин подполковник! — вытянувшись в струнку, браво гаркнул Санька.
— Уверен — в правильности?
— Так точно! Уверен! На все сто!
— Ну-ну. Верю, — скупо улыбнулся командир в/ч «А-314». — Накладываю, Романов, на твоё заявление визу. Положительную, ясный перец. Считай, что ты уже в Рядах…. Контракт? Не забивай себе голову всякой ерундой ерундовой.
— Есть — не забивать! Разрешите идти?
— Куда? В казарму?
— Так точно!
— Это, боец, полностью исключено. Личные вещи, прощанье с сослуживцами? Позабудь и пренебреги. Посиди пока в «предбаннике». Когда образуется попутная оказия, я дам команду. Вот, держи конверт. Передашь его…э-э-э, командиру подразделения по месту прибытия…. По глазам вижу, что тебе очень хочется спросить о содержимом конверта. Хочется, но колется. То бишь, армейская дисциплина, въевшаяся — за год службы — в подкорку головного мозга, препятствует этому…. Я прав?