– Вы считаете, что после такой диверсии они на вас наступать не будут?
– Никак нет. Не будут. Сядет укрепрайон в круговую оборону в своих бетонных укреплениях, пока не восстановят им пути снабжения по железной дороге. Таким образом, с юга мы на время, требуемое для подхода республиканской резервной дивизии, будем в безопасности. Пощупать они нас пощупают, но и только. На большее сейчас у них сил не хватит. Особенно если на юге кто-то устроит еще одну демонстрацию наступления.
– Я не знаю, что там творится на юге. Но на севере в пятидесяти километрах отсюда моя «железная» бригада под руководством моего заместителя гвардии майора Вальда прорвала фронт. И в этот прорыв уже введен ударный кавкорпус графа Бьеркфорта.
Ох и горд я был в этот момент.
– Разве с вами еще не вся ваша бригада? – удивился командир линейного полка.
– Нет. Здесь всего маленький ее огрызок. Два взвода и одна батарея гаубиц. А так моя бригада – это сорок броневых машин.
– Я тогда себе представляю, что там творилось вчера, – покачал головой полковник.
– А что скажет нам инженер про предложение пехоты? – перевел я стрелки на комбата.
– Восстановят все за один рабочий день. Плюс время на подвоз новых стрелок. Ликвидация водокачки серьезней, но опять-таки не критично. Паровозы так устроены, что могут заправляться водой через сто двадцать – сто пятьдесят километров. Будут заправляться на другом разъезде или станции, только и всего. А вот паники нагнать можно. И обязательно велеть телеграфистам сообщить всем о нападении на разъезд, чтобы паника пошла вширь по всей линии железной дороги.
– Пришлют бронепоезд, – буркнул командир полка, на участке которого прорывались, – и отобьют они разъезд обратно. Легко. Там пушки морских калибров.
– Бронепоезд, – усмехнулся я мечтательно. – Бронепоезд – это хорошо.
Уж как унасекомить бронепоезд, меня учить не надо. Прихлопнем, как таракана тапком.
– Чего уж хорошего? – хором спросили полковники.
– Насколько я понял по карте, там однопутка? – задал я уточняющий вопрос.
– Именно так, – подтвердили мне.
– Тогда легенда меняется… – припомнил я старый анекдот про чекиста и засмеялся.
За ночь выпал глубокий снег. Он полностью преобразил окрестный пейзаж, превратив его в рождественскую сказку. Голливудскую такую, не русскую и даже не огемскую, ибо леса, в которых я с трудом укрыл свои коробочки, далеко не дебри с буреломами. Они вырубались не одно столетие, но вырубались аккуратно, выборочно. Даже с некоторым эстетством. Аристократия в местном королевстве свои леса любила за их охотничью продуктивность, а сменившая ее буржуазная республика за полвека еще не успела их испохабить, как похабила все, до чего касалась ее рука. Вот и были эти леса больше похожи на парки. По крайней мере, никаких трудностей в преодолении этих «лесных массивов» бронетехникой не было. И партизан в таких лесах не могло быть просто по определению. Негде им тут прятаться.