– Те свитки, что я тебе передал много лет назад, что с ними сталось?
– Все свои вещи я потерял во время кораблекрушения в прошлом году. Почти тридцать лет мне удавалось хранить свитки, даже в тюрьмах, и вот океан все-таки забрал их себе. Но все эти десять свитков стали такой же неотъемлемой частью меня, как руки и ноги. Я могу воспроизвести каждый свиток с точностью до слова, и мне уже не счесть, сколько раз они спасали мне жизнь, ежедневно направляя на верный путь.
Хафид вздрогнул и закрыл глаза, качнувшись назад, словно его ударили. Он повернулся спиной к двум друзьям и устало прислонился лбом к железным прутьям. Наконец он тихо произнес:
– Эти бесценные пергаментные свитки были наполнены такой силой и жизнью, что я почему-то всегда был уверен в их бессмертии. Тем не менее, если они сохранились до прошлого года, значит, по моим подсчетам, им более ста лет. Скажи мне, Павел, ты передавал мудрость свитков при любой возможности, как я наставлял тебя, чтобы другие могли воскреснуть из живых мертвецов и начать новую жизнь, наполненную счастьем, любовью и успехом?
– Повсюду, куда забрасывали меня странствия, великий торговец, как я и обещал тебе. Когда мне удавалось обратить в свою веру другого человека, я вместе с этим обучал его постулатам свитков с тем, чтобы он мог делиться истиной с другими. За последние десять лет появились сотни, а может быть, даже тысячи копий из папируса и пергамента, которые распространялись по всему миру от Иерусалима до Рима.
Хафид наклонился и обеими руками провел по спутанным волосам Павла.
– Ты бывал там, где мало кто бывал, великий вестник. Вместо этого гнусного обиталища грызунов человечество должно воздвигнуть для тебя дворец из золота и серебра. На сердце моем тяжесть, и я ощущаю себя таким беспомощным. Что тебя ожидает?
Павел скрестил руки на худой обнаженной груди. Голос его звучал спокойно:
– Боюсь, время мое на исходе. Я готов. Я достойно сражался и верю, что прошел весь свой путь до конца. Я наконец смог убедить Луку, своего верного союзника и товарища, записать все, что он узнал от меня, на пергаменте. Спустя несколько месяцев он почти завершил эту непростую задачу, и теперь я смею надеяться, что мое учение переживет меня. А ты, Хафид, записал свои принципы успеха, свои мудрые мысли, чтобы грядущие поколения могли черпать из мудрости твоей великой речи?
– Нет, еще нет.
– Ты обязан это сделать… как можно скорее. Мы не знаем ни дня, ни часа, когда Господь призовет нас к себе, и мир понесет огромную утрату, если твои секреты успеха и счастья будут похоронены вместе с тобой. Пообещай мне, что скоро исполнишь мою просьбу.