Хафид выдавил улыбку и погладил Павла по впалой щеке.
– Обещаю.
Павел кивнул.
– А когда приступишь к делу, прошу, используй ту же форму, что и в первоначальных десяти свитках, оказавших огромное влияние на нашу с тобой жизнь. Сомневаюсь, что найдется более совершенный способ наставлений, чем используемая в свитках система. Подкрепив данный метод своими глубочайшими познаниями, ты добьешься результатов, которые сотворят чудеса. И не медли, прошу тебя!
Стражник уже стоял за дверью темницы. Пришло время прощаться. Сперва Павел обнял Луку, а затем приблизился к Хафиду, обвившему руками изможденное и полуобнаженное тело.
– Да убережет тебя Господь для своего Небесного Царства, – с глубоким вздохом произнес Павел. – Великий торговец, благодарю Бога, которому я служу, за то, что он привел тебя в мою жизнь.
Когда дверь распахнулась, Павел отступил, а Лука вышел в коридор. Тюремщик нетерпеливо ждал Хафида, который, на мгновение задержавшись в дверях, повернулся, быстро скинул красный плащ и обернул его вокруг худых плеч дрожащего апостола.
– Согрейся, дорогой друг, – произнес Хафид. – Я люблю тебя.
– И я люблю тебя. И всегда буду любить!
Эразмус вздрогнул, словно его ударили.
– Не уверен, что мои старые уши расслышали верно, господин.
В голосе Хафида слышалась усталость.
– Я сказал, что вчера в той ужасной темнице было очень холодно, а у Павла почти совсем не было одежды, поэтому я отдал ему плащ.
– Но за все эти годы вы произнесли более восьми тысяч речей, и всегда на вас был этот старый потрепанный плащ Иисуса. Много раз я слышал, как вы говорили, что плащ придает вам уверенности и поднимает ваш дух. Как же вы будете обходиться без него, если его не вернут к следующей речи?
Закрыв глаза, Хафид ответил:
– Я не питаю надежд на то, что когда-нибудь вновь увижу плащ, поскольку, боюсь, дни Павла сочтены. Даже он сам, человек, всю жизнь бросавший вызов трудным обстоятельствам, смирился со своим близким концом. Пусть этот плащ послужит утешением для нашего отважного маленького друга в его последние дни.
– Но вы сможете без него выступать? – с тревогой спросил Гален.
– Он мне не понадобится. Знаю, вы с Эразмусом планировали двинуться в Пизу, Геную и, возможно, Галлию, и прошу прощения за столь внезапное решение. Но моя карьера оратора окончена. Вчерашнее выступление было последним.
Эразмус приблизился и заглянул Хафиду прямо в глазу.
– Вы больны, господин? Следует ли мне позвать врача?
– Ты забыл, что вчера я находился в обществе Луки – мудрого и опытного лекаря? Нет, Эразмус, я в добром здравии. Но ночью, по возвращении из тюрьмы, я не мог уснуть. Прощальные слова Павла тяжким грузом лежат на моем сердце, поэтому я решил последовать его мудрому совету, пока мне еще позволяет здоровье.