— Чем это его? — Варвара спросила у второго, обернувшись от раковины.
— «Розочкой», — охотно ответил тот.
— Заявление будете в полицию писать?
— Нет, нет! — замахал руками товарищ пострадавшего. — Вы там запишите, что он упал и о стекло порезался. А мы так… Свои люди — сами сочтемся.
Как могут посчитаться «свои люди», раскраивающие друг другу лица осколками бутылок, Варя предпочитала не думать. Ей было чем заняться.
В зашивании подобных ран она успела порядком поднатореть. И теперь руки делали свои работу механически. А хозяйка рук отдала себя на откуп усталым мыслям и вполуха слушала, как Зоя Анатольевна заполняет карточку и задает вопросы спутнику того, кого сама Варя как раз в это время зашивала.
Умение за работой болтать — так, ни о чем, чтобы не молчать, чтобы развлечь себя и пациента, тоже пока не давалось Варе. Особенно сейчас, когда над всем превалировало желание упасть вот на эту кушетку и вытянуть ноги. Или — протянуть. Устала что-то. Прямо очень.
— Ты блондинка?
Варя вздрогнула и чудом не выронила иглу. И только сейчас сообразила, что человек, которому она оказывает медицинскую помощь, впервые заговорил. А до этого он молчал — только шипел, когда убирали кровь с разбитых губ. Всю необходимую информацию Варвара с Зоей Анатольевной получили от его словоохотливого товарища. А теперь пациент вдруг заговорил. Голос у него оказался хриплый. И вопрос мужчина задал неожиданный. Варе вдруг захотелось ответить: «Да». Просто чтобы не спорить. Не спорить с человеком таких габаритов, с разбитым в драке лицом и хриплым, даже грубым голосом.
— Почему вы так решили? — Варя снова принялась за работу. Он поморщился.
— Я люблю блондинок. Они красивые и послушные. Ты пахнешь, как блондинка, — он продолжал ей бесцеремонно «тыкать», но Варвара решила и на это тоже не обращать внимания. Он явно нетрезв, а связываться с пьяным — себе дороже. — У тебя хорошие духи. И руки мягкие. Как у блондинки. И задница как у блондинки.
Нет, настоящим чудом было то, что иглу она не выронила сейчас — когда здоровенные мужские ладони нагло легли ей на ягодицы. Он сидел на кушетке, она стояла перед ним — поэтому все условия для такого бессовестного вторжения в ее личное пространство у него были — тем более, с такими длиннющими руками. Варя осознала, что открыла рот, но звуки почему-то не произносились — видимо, от возмущения перехватило горло. Но это было только начало.
— Классная корма. И сиськи у тебя как у настоящей блондинки.
Подтверждая слова, руки оказалась на ее груди. Уж тут Варя не выдержала.