Варвара обернулась к столику. Тихон хмуро и задумчиво переставлял на столе тарелку — вправо, влево. Потом принялся перекладывать местами вилку с ножом.
— Это твоя бывшая?
— У меня бывших не бывает. Настоящих — тоже.
Вот так, значит? Ни бывших, ни настоящих. Ни будущих. Только сегодняшняя.
Варя подперла ладонью подбородок со щекой и в упор уставилась на Тихона. Что ты за человек, Тихий? Каждый раз — новый. Словно крутящийся волчок. Оборот — и новое лицо. Пьяный хам с раскроенным лицом, нагловатый балагур с букетами цветов, радушный хозяин ресторана, жесткий администратор успешного заведения, серьезный бизнесмен в процессе решения каких-то своих серьезных проблем, презрительно скидывающий со своего плеча роскошных блондинок циник. И обладатель больших горячих ладоней, широких плеч и насмешливых серых глаз. А волчок все вертится. И что будет на следующем обороте? Кого она увидит?
— Проблемы?
— Решаемо, — коротко отозвался он. — Десерт оформим? Кофе хочешь?
— Не хочу, — качнула головой Варя. — Голова разболелась.
Он помолчал. Еще раз поменял местами вилку и нож. Усмехнулся.
— Ну да. Голова болит. Это обязательно. И критические дни, наверное, да? Для полноты картины и точной гарантии.
Варя не сразу сообразила, к чему это было сказано. Опешила поначалу. А потом дотумкала. И натурально рассвирепела. Теперь циник повернулся лицом к ней. И на этом лице читалась явная насмешка. Дескать, сколько уже можно ломаться? Не надоело еще? Устраиваешь тут детский сад с шитыми белыми нитками отговорками.
Варя выдохнула. Он ее провоцирует. Совершенно точно провоцирует. А даже если и так… Разгладила на коленях салфетку. Ну, понеслась.
— Если тебя так интересует фаза моего менструального цикла… — начала Варвара медленно. — Ну, а что, в самом деле, дело-то житейское, а мы люди взрослые. Мне это вообще как врачу понятно и привычно. Рада, что и ты лишен предрассудков. Так вот, возвращаясь к теме цикла. Сейчас у меня как раз овуляция. А во время овуляции у женщин возрастает либидо. Сечешь, к чему разговор идет, Тихий?
Тихий просек. Блеснули веселой сталью глаза. И тут же прищурились.
— Либидо? Это танец такой, да?
— Танец — это ламбада, Тихон Аристархович.
— Точно. А что тогда… А, ну да, — снова сверкнули на щеках обаятельные ямочки. — Я вспомнил. Что такое ли-би-до.
— Молодец. Не зря учебник по анатомии прочел. Ну, а раз ты такой сообразительный — угости девушку коньяком. Потому что голова, правда, ноет.
Из-за тебя, между прочим. Голову можно сто раз сломать, а тебя все равно не поймешь и не разгадаешь.