— У тебя есть в доме сооружения пофундаментальней?
Она лишь на секунду задумалась.
— Диван. В комнате. Но мы будем на нем только целоваться!
— Да ясное дело.
И на диване они тоже целовались. Долго. Жарко. Так жарко, что Варя, оторвавшись от вишневых губ, стащила с их обладателя серый трикотажный джемпер. И залюбовалась — широченные плечи, рельеф грудных мышц, ниже ключиц — короткая, но густая темная порослью. Есть на что посмотреть!
— А ты? — выдохнул Тин. У него совершенно поплывшие глаза. Пьяный серый бархат. И припухшие губы. Если бы она увидела его таким в прошлый раз… как знать…
— Ты мне за пироги должен! — Варины пальцы пробежались по его плечам. — Так что сиди и расплачивайся телом теперь!
— И поцелуями? — спросил он прямо ей в губы.
— И поцелуями! — упиваясь так близко его прерывистым дыханием и пьяными глазами. — Мой дом — мои правила. А ты обещал только целоваться!
— Я слово свое всегда держу… — он пока не целовал, но, когда говорил — губы соприкасались. И вдруг, без предупреждения, его ладонь нырнула под резинку спортивных штанов. И под резинку трусов заодно. И прямо… прямо… Варя захлебнулась вдохом. — Это… — Тин прижался совсем губы в губы. — Тоже считается поцелуем.
Это было утверждение — на словах. Но в затуманенных серых глазах все же читался вопрос. На который Варя ответила едва заметным кивком. И он двинул ладонью дальше. Ниже. Глубже.
Либидо взбунтовалось. Мгновенно и внезапно вышло из-под контроля. Против взбунтовавшегося либидо и горячих рук Тихона у нее шансов не было. А, еще шелковый язык и пахнущие вишней губы. Без шансов. Варя сдалась. Она хочет оргазм от этого мужчины. Не самодельный в ванной, а от него. От его рук, его губ. Он вызвался сам. Если что — она поможет. Подскажет. Довести девушку до оргазма в первый раз, вот так, пальцами — не так-то просто. Не сложно, но нужен подход и терпение. Ничего, Варя ему подскажет — где надо сначала, а где — потом. Как и где. И у Тихона получится. Должно получиться, потому что…
Он просто положил твердую подушечку указательного… кажется, указательного… или большого… прямо в самый центр. Слегка надавил. И начал ритмично двигать им. Просто двигать. В самой серединке. Ритмично.
Варя рухнула лицом ему в плечо. Задохнулась полыхнувшим по всему телу жаром. Только… только ничего не меняй. Не быстрее. Не медленнее. И ни на миллиметр не сдвигай!
Это была агония. Сладкая агония. Французы называют оргазм «маленькой смертью». И сейчас Варе казалось, что она уже не живет. Умирает. Что все в ее организме подчинилось одной только цели — разорвать каменное напряжение, сцементировавшее все тело ниже пупка. И неужели это ей принадлежит тихий, жалобный всхлип? Протяжный, почти поскуливание. Тихон повернул голову и шепнул: