— Человеком себя чувствую. Наконец-то.
— Вот, знаешь, всех этих страданий можно было спокойно избежать, если бы ты…
— Варя, хорош меня пилить!
— Ладно, отложу до лучших времен, — согласилась Варвара. — Тиш, мне домой пора.
— Погоди…
И вдруг тянет ее за руку. Почти насильно сажает на постель, рядом с собой. Утыкается носом ей в плечо. А потом выдает на ухо то, что кажется ей сущим бредом. Галлюцинацией.
— Ты с ума сошел! — она смотрит на него, недоверчиво распахнув глаза.
Вместо ответа он снова тянет ее за руку. Притягивает ее ладонь к паху. Там твердо и горячо. И… И это ненормально!
— Тихон, прекрати! — она одергивает руку. — Какой тебе, к черту секс?! Ты несколько часов назад еле стоял на ногах! Про температуру забыл? Про слабость? О чем ты вообще думаешь?!
— Организм у меня такой дурацкий, — как-то смешно вздыхает он. — После болезни как начинаю поправляться — оно и просыпается. Со страшной силой.
— Оно — это кто?
— Ли-би-до это самое! Видимо, после стресса организм жаждет плодиться и размножаться, — Тин усмехается криво. — Помню, я в четырнадцать лет бронхитом болел. Сильно. Мать вокруг меня хлопочет, то чаю, то таблетки, то одеяло поправит. А у меня стояк такой, что аж больно. И стыдно.
— А что, облегчать свои страдания собственноручно ты тогда еще не умел? — против воли Варя улыбается, представляя картину.
— Умел. Да как облегчишь-то, если в комнату через каждые пять минут кто-то заглядывает. «Тиша, ты как? Тиша, тебе что-то надо?».
— Бедняга.
— Вааарь… — он снова тянет ее руку, толкается в ладонь. И это все выглядит невозможно абсурдно.
— Тихон! У тебя серьезная ангина! Тебе надо лежать спокойно, глотать антибиотики и обильное теплое питье! А уж никак не секс. Какая-никакая, а все-таки нагрузка. Сердце посадишь на фиг!
— Ну, хотя бы минет…
Это выходит за всякие рамки разумного! И даже детским садом не назовешь. Просто — апофеоз идиотизма!
Варвара резко отнимает руку и встает.
— Хватит! Прекрати. Начинай вести себя как взрослый человек. Тебе уже не четырнадцать, в конце концов!
— Ну и ладно, — снова это дурацкое, детское оттопыривание нижней губы. Еще и отвернулся обиженно. — Ну и вали. Сам справлюсь. Давай-давай, Варвара Глебовна, уже поздно. Спасибо за участие и все такое. А сейчас мне нужно подро*ить. Поди вспомню, как это делается.
Нет, все-таки детский сад. Для капризных четырнадцатилетних подростков! Вместо нормальной человеческой благодарности за оказанную помощь Варю разводят на минет. Как девочку. Да пошел он!
Так она подумала. Так она решила. А сделала и сказала нечто совершенно иное.