Через два года мальчика поместили в первый класс. Он рос веселым и озорным, но учился отлично, и многие шалости ему прощались. Да и шалости были больше безобидными, похожими на забавы, они никого не обижали и не портили характера Феди. То он приведет невесть откуда мохнатого щенка и привяжет его к своей кроватке, кормит своей порцией мяса, то взберется на крышу трехэтажного дома, сядет на дымоходную трубу и запускает оттуда бумажных голубей, то поймает ящерицу и неделями приучает ее жить под кроватью в завернутой тряпьем бутылке. Федю вызывали к заведующей, и она журила мальчика, грозила исключением из детдома, переводом в трудвоспитательную колонию, иногда лишала посещения кино, назначала на внеочередные дежурства. Но мальчишки и девчонки любили веселого и задорного товарища и по окончании десятого класса всем шумным коллективом проводили его в летное училище в Москву.
Первое боевое крещение пилот Федор Курбатов получил не в Отечественную войну, а на линии Маннергейма в 1939 году. С самого начала Отечественной войны летал на истребителе, сбил шесть фашистских самолетов, а под Белгородом в 1943 году был сбит сам и попал в плен.
Во время ночной бомбежки советскими самолётами станции Знаменка эсэсовцы, сопровождающие эшелон с военнопленными в Германию, разбежались кто куда, а после бомбежки три товарных вагона оказались пустыми: бежало сто восемьдесят человек и с ними Федор. Фашисты оцепили район, но не всех советских воинов удалось поймать и привести обратно. Южнее Кременчуга в плавнях днепровского приречья Курбатов встретился с пятью товарищами, бежавшими из других вагонов. Вместе они перешли Днепр, а между Полтавой и Харьковом встретили своих. Под заплаткой черной от грязи и вонючей гимнастерки Федор сохранил партбилет и офицерскую книжку.
Семь месяцев тяжелых испытаний за колючей проволокой в фашистских лагерях, семь месяцев борьбы с голодной смертью… Изнурительный труд, кровоподтеки и раны от побоев до неузнаваемости изменили облик Курбатова… С лица исчезли веснушки, заострился нос, как-то вытянулось лицо, а уши как бы распухли, стали толще и больше. И глядя на фотокарточку в офицерской книжке, только по глазам да торчащим рыжим волосам можно было признать Федора Курбатова.
Шли упорные бои под Яссами и на Сандомирском плацдарме. Из старых боевых товарищей Курбатова никого в прежней летной части не осталось, кто погиб, кто был переброшен на другой фронт. А начальник отдела кадров почему-то сомневался в верности документов и попросил разрешения у командира части написать письмо в школу, где учился Курбатов.