Приключения капитана Кузнецова (Кулик) - страница 49

Отжимаю брюки. Они пластырем липнут к телу, сковывают движения. Но сушить их нет времени. Надо бежать из страшного болота. Опять прыгаю по кочкам, отмечая свой путь срезанными в кустах ветками. Босыми ногами чувствую малейшую неровность почвы. Даже травинки вызывают боль.

После каждой остановки усиливается слабость, тело ноет как от ушибов, в ушах комариный писк и перезвон, а в голове сумбур. Ноги с трудом тащат изнуренное тело.

А вот и лес. Он встретил бодрящим запахом распаренной смолы и хвои. Обнимаю первый ствол корявой лиственницы и, не разжимая рук, опускаюсь на теплую твердую душистую землю; с жадностью гляжу в спокойную синь безоблачного неба. Окружающий мир кажется так дорог, что хочется обнять его весь и крепко прижать к груди.

Длинная прохладная тень деревьев напоминает об исходе дня. По звериной тропе пробираюсь к озеру. После шатких болотных кочек тропа кажется удобной гладкой дорогой. Через час наклоняюсь над гладью озера, чтобы утолить давно мучившую жажду. Из воды на меня глядит измученное, страшное, чужое лицо, с облепленной грязью длинной черной бородой. Секунду знакомлюсь с этим лицом, закрываю глаза и припадаю к воде. Вода кажется теплой, горькой, неприятно пахнет тиной. Но я пью и пью без конца, с небольшими передышками, не чувствуя облегчения. Потом переплываю к пещере, снимаю одежду и прыгаю в воду. Все тело пронизывает холодными иголками, и я с недоумением выскакиваю на берег. Наспех мою брюки, развожу костер.

Подбородок и руки дрожат от холода, подкашиваются ноги. От развешанной одежды валит пар, а тело совсем не чувствует тепла костра, словно костер нарисован на холсте. Не согревает и сухая одежда. Пришла страшная догадка — заболел!..

Уже поздней ночью с трудом добираюсь до шалаша и падаю на мягкий мох. Скорее бы уснуть и забыть невзгоды двух прошедших дней, но ослабевшее тело охватывает лихорадочный озноб, и сон совсем не приходит. Натягиваю медвежью шкуру и под ее тяжестью стремительно падаю в фантастическое царство кошмаров.

Пытаюсь вспомнить, какое сегодня число, подсчитать, сколько дней лежу, но ничего не выходит: в голове пустота, как после выхода самолета из пике, а в ушах приглушенный рокот мотора; по-прежнему ноет колено. Опять просматриваю табель-календарь на небольшом листочке с рисунком гидростанции на обороте — подарок сберкассы, — но стройные ряды чисел не дают ответа.

В авторучке кончаются чернила, карандаш утерян на болоте. Что же делать? Ждать выздоровления и тогда сделать чернила из ягод брусники?

А есть ли вообще надежда на выздоровление? Восстановятся ли силы?.. Надо выздороветь, поправиться и вернуться! Надо!!! Должен жить! Должен вернуться в часть!.. Ведь меня ищут, знаю… Будут искать и, конечно же, найдут… Друзья, товарищи по службе — не оставят. Только почему до сих пор не нашли? Ведь летали близко, слышал. А не нашли, видимо, потому, что не приняли координаты катастрофы.