Нарочито подчеркнутое слово «капитан» было так неожиданно, что я остановился, не находя слов для ответа.
— Нет, что вы!.. Впервые в жизни… — оправдывался я смущенно.
Она улыбнулась одними глазами и совершенно спокойно ответила:
— Ну, если так, то проводите. Только не домой, а в сад. Хочется посидеть в тени.
Мы уселись на скамейку вблизи танцплощадки, на которой еще не было ни музыкантов, ни танцующих пар.
Сидели молча. И хотя из головы не выходило подчеркнутое «капитан», молчание не было таким мучительным, когда не находишь темы и слов для разговора; просто было приятно сидеть, чувствуя рядом совсем незнакомого, но ставшего уже чем-то близким человека.
На танцевальную площадку пришел рабочий в клеенчатом фартуке с метлой и шлангом. Вслед за ним воробьиной стайкой посыпались из-за кустов шумливые мальчишки. Рабочий поливал исшарканные подошвами доски, а ребятишки, подняв неимоверный визг и хохот, кувыркались и приплясывали под струей холодной воды.
Я разглядывал розовую блузку и скромную синюю юбку соседки, а она, не отводя глаз, наблюдала за мальчуганами. Их шумное веселье, видимо, отвлекло ее от печальных мыслей: лицо порозовело, глаза заискрились смехом.
— Вот и отдохнули. Мне пора, — сказала она и встала.
Лучи заходящего солнца обдали золотом ее волосы, спокойное лицо, грудь, и мне показалось, что рядом со мной другая, очень знакомая и очень дорогая подруга. Не ожидая приглашения, я пошел молча рядом, бесконечно счастливый. Женщина свернула на Советскую улицу вправо.
— Откуда вы знаете, что я капитан? — спросил я, боясь, что она войдет в какой — либо ближайший двор, а я останусь с неразгаданной загадкой.
— Как-нибудь после, не сейчас, — ответила она задумчиво. Это «после» бесконечно обрадовало. Выходит, что она не только не возражает, а еще хочет встречи.
— Вот я и дома. Спасибо за компанию. До свидания! — заторопилась она, открывая небольшую калитку в сплошной дощатой изгороди двора.
— Одну минуту… — спохватился я, чувствуя, что теряю самое дорогое мне на свете. — Разрешите зайти с вами.
— Нет. Сейчас не стоит.
— А когда вы бываете дома?
— Каждый день после семи. Только маскированных капитанов в свой дом не пускаю, — мягко улыбнулась и скрылась за калиткой.
До утра я лежал с открытыми глазами. Принимался читать «Русский лес» Леонова, но мысли возвращались к неожиданной встрече, и со страниц книги на меня глядело лицо знакомой незнакомки. Я упрекал себя, что не узнал ее имени и не посмотрел номер дома, куда она зашла.
Ровно в семь вечера я уже бродил в том месте, где мы вчера расстались. Рядом стояли три одинаковых дома, с одинаковой изгородью и одинаковыми калитками. Осмотрев все калитки, решил начать с той, к которой подошел вначале. Зашел во двор. В ограде — два одноэтажных дома, и опять встал вопрос: в который заходить?