Стараясь не прогнать сновидений своего соседа, медленно и осторожно шагаю обратно.
Не знаю почему, но находка принесла мне радость, и я вернулся, не притащив к землянке ни полешка дров.
Но что за наваждение?!.. У самого входа в землянку на утренней снежной пороше свежие отпечатки огромных медвежьих лап… Нет… нет. Не может быть, чтоб мой сосед вышел из берлоги и, опередив меня, наведался в гости. На бревнах стены видны свежие следы когтей, немного сдвинут запор. По отпечаткам лап видно, что зверь спокойно пошагал через луг. В голове проносится страшная догадка: «Шатун!».
Нет страшнее зверя в зимней тайге, чем медведь, неулегшийся на зимнюю спячку по какой-либо причине. Он, голодный, злой и бесстрашный, шатается повсюду, ничем не брезгуя, ничего не страшась, пока его не убьют, или сам не погибнет с голода. Такой шатун нападает и на группу охотников, наводит страх на самых опытных медвежатников. И если уж шатун побывал у моей землянки, он не оставит ее в покое до тех пор, пока один из нас не погибнет. И, признаюсь, от одной мысли о предстоящей встрече по спине прошел мороз.
Три раза ходил за дровами, с опаской оглядываясь по сторонам, а во время работы часто оставлял брус и перочинный нож и выходил за дверь на разведку: шатун не выходил из головы, и мне не хотелось встретиться с ним неожиданно.
Долго не мог уснуть, хотя было уже далеко за полночь. Дверь изнутри крепко заложена бревнами, и шатун не сможет проникнуть ко мне бесшумно, спокойно. Но в ожидании страшного гостя сон меня оставил, а медведь словно пропал. Подложив побольше дров в печку, крепко выругал шатуна, завернулся в шубу и скоро уснул.
Под утро разбудил какой-то стук. Я вскочил с постели и прислушался, но в землянке и за ее стенами было тихо. Наверно, просто почудилось во сне. Дрова в печке сгорели, и в землянке стоит густая темнота. На ощупь нахожу дрова, чтобы раздуть огонь. Вдруг слышу какую-то возню на крыше. И тут же с грохотом по трубе в печку свалился камень. Через полминуты полетел другой, поменьше, готом посыпался снег с глиной.
Значит, зверь через трубу хочет пробраться в землянку.
Шагаю в темноте по шуршащим рогожевым матам и у самой печки голой ступней встаю на холодный камень. Это он, падая, прервал сон. Отшвырнув камень в темноту, становлюсь на колени и изо всех сил свищу в печку, чтобы отпугнуть разрушителя от трубы. Возня прекратилась, но шагов не слышно: наверно, медведь сидит у трубы.
Быстро выкатываю из печки два камня и в теплой золе нахожу несколько мелких медно-красных угольков. Дым от тлеющего мха видно не напугал шатуна, и как бы в подтверждение этого, он швырнул еще один камень. От усиленного и торопливого дутья в печку закружилась голова, сильно стучит сердце. Наконец, мох охватило пламенем, загорелись ветки, и землянка озарилась дрожащим светом.