- Да куда ты? Не успеешь, что ли? Картошки хоть поешь, господи!
- Потом, потом! - Саня хлопнула дверью и вышла на улицу.
Единственная классная комната станционной школы помещалась в одном из бараков. Всего в школе училось человек пятнадцать, большей частью дети ремонтников дороги, живущих в полверсте от станции. Там жила и учительница Касаткинской школы, пожилая одинокая женщина. Саня вспомнила, как учительница, теребя концы своего простенького темного платка, сетовала не раз и на щели в полу, в которые дует, и на разбитые окна, и на печь.
Сане и самой мозолила глаза эта нелепая печь посередине класса, оставшаяся от разобранной под школу квартиры. И вот теперь она с затаенной надеждой шла к Кузьмичу. Что-то ей готовит первая попытка? Посмеется, поди, да еще чего доброго из избы попросит. Ах, попытка не пытка! А если он согласится? Ведь это ж не только ремонт - тут мостик к душе человеческой перекинется. Эх, тетя Настя! Все-то ты понимаешь...
Саня подошла к калитке кузьмичевской избы, стоявшей на отшибе. Откуда-то сбоку из кукурузных зарослей рванулся ей наперерез черный лохматый кобель и злобно захрипел, завертелся волчком на цепи. Из сеней неторопливо вышел Кузьмич.
- Замолчь, неугомонный! - Он унял собаку и вопросительно уставился на начальницу.
- Я к вам, - сказала Саня и, словно извиняясь, добавила: - Потолковать на минуточку.
- Проходите в избу, - Кузьмин широким жестом показал на дверь и пошел вслед за Саней.
В избе было чисто, свежо и обдавало горьковатым, дурманящим запахом гераней, стоявших в черепушках на подоконниках. Возле двери на разостланной клеенке лущили кукурузные початки хозяйка и две девочки лет по десяти. К печке прислонился небольшой стоячок, обшитый брезентом, возле которого валялись кожаные лоскутья, деревянные колодки, распоротые ботинки.
Только теперь Саня заметила, что Кузьмич был в фартуке. Он поставил для Сани табуретку к столу, снял фартук и, глянув на свои руки, исполосованные дратвой, с небрежной усмешкой заметил:
- Сапожничаем помаленьку.
- Говорят, вы на все руки от скуки, - вспомнила Саня фразу Настасьи Павловны.
Заметно польщенный Кузьмич поспешил отвести похвалу:
- Да какой уж там на все руки! Так, стараемся по малости. Ведь оно известное дело - хозяйство. - Он присел на край скамьи напротив Сани.
- Да, хозяйство... Я вот каждый раз прохожу мимо нашей школы, и прямо сердце болит: зима подходит, а там все в дырах и печь дымит да еще стоит посредине класса.
- Да, да, посередь, - участливо закивал головой Кузьмич.
- Не говори уж, милая, - отозвалась с полу хозяйка, - всю прошлую зиму мерзли там ребятишки. И ноне, видать, не слаще будет.