Назар приоткрыл один глаз, плотнее укрыл любимую, чтобы не дай боги замерзла его красавица, и накрыл ладонью мягкое, такое притягательное полушарие груди. Сейчас ему даже шевелиться было лень, он наслаждался ощущением тела любимой, к которому и во сне прижимался, оплетал руками. Затем открыл второй глаз, уставился на пожелтевшую листву. Озерная Дева защитила их небольшой домик магическим коконом, раздвинула и укрепила стены из веток, надежно защитив от дождей, пыли и грязи. Что позволяло сохранять и тепло, и ковер, полюбившийся лесной обитательнице, и одеяла, и подушки, постепенно привезенные дорогим ее сердцу гостем. Ей было крайне важно, чтобы их гнездышко оставалось в целости и сохранности до следующего его визита на берег волшебного озера. И она этого не скрывала. Вообще ничего от него не скрывала, что еще сильнее подкупало в ней, привязывало.
— Почему? — шепнула Тина.
В ее голосе Назар услышал разочарование и отчего-то — страх.
— Потому что знаю: это потом доставит тебе душевную боль.
Повернувшись в его руках к нему лицом и заглядывая в черные глаза, она поделилась опасениями:
— Я боюсь за тебя, Назарушка. Уходишь... а там — война... можешь однажды не вернуться...
— Вернусь. Чтобы не произошло, я обязательно к тебе вернусь, — твердо заявил Назар, положив ладонь на бледную щеку и погладив. — Даже если на последнем издыхании буду, ползком приползу.
— Я могу и хочу помочь, — в отчаянии, горячечно зашептала Тина. — Мне все равно, не буду страдать за сделанное, потому как умру от горя, если тебя потеряю.
Воин тяжело выдохнул, коснувшись ее чела щекой:
— Скоро война закончится. Осада подходит к концу, и Мадина вот-вот падет. Мои солдаты отправятся по домам, а я вернусь к тебе навсегда.
— Правда?.. — всхлипнула Тина.
— Да, любимая.
И именно сейчас, почувствовав, что Назар улыбается, решилась рассказать ему:
— Я наполовину человек. И хочу отказаться от своей второй сущности. Тогда мы сможем быть вместе... и в горе, и в радости, и в смерти.
Мужчина напрягся, чуть отстранился и заглянул в глаза, в которых поблескивали слезы, и хрипло спросил:
— Ты откажешься от бессмертия ради меня?
Тина пожала плечиками:
— А кому оно нужно без любви? Я хочу засыпать с тобой в одной постели, просыпаться в твоих руках, вести твой дом, заботиться и стареть вместе.
— Я в любом случае останусь с тобой. Просто без тебя жизни больше не мыслю, — осторожно начал он. — Горбатого ворчливого старика любить сложно, но моя жизнь будет столь коротка, что ты не успеешь устать от меня. Потом похоронишь, а твоя жизнь продолжится, и поверь, в ней будет еще много хорошего.