– А еще она его схватила за шиворот и принялась трясти!
Даже в тусклом освещении подъезда было видно, что у Тамары глаза блестят от слез. Я приблизилась и погладила ее по руке.
– Он маленький, что ли? Почему он не вырвался?
– Он большой! Но… слабоумный. Он отстает в развитии. Но рисует здорово. Ему за это деньги платят.
– Тома… А ты не помнишь, что Лилия приговаривала при этом?
– Кричала, что он решил ее опозорить! То есть они с Варькой.
– Каким образом? Он что, про нее комикс сочинил?
– Да в том-то и дело, что нет! Он ее в жизни не видел!
– Может, Варя что-то подсказала?
– Она этой Лилии боится до смерти. Если Варьку выгонят – конец. Нам всем.
Размышляя о том, что мне рассказала Тома, я вышла из подъезда. Подошла к кормушке, высыпала через боковое отверстие в коробке крошки хлеба. И только потом вспомнила о серебристом джипе. Он так и стоял у подъезда. Я подошла поближе. Водителя нет. На стекле знак: «Ребенок в машине». Внутри – два детских автомобильных кресла.
«Да вы – параноик, мисс Холмс», – сказала я себе с облегчением и потопала к метро.
Вечером я описала свой день сначала Веронике – по электронной почте, потом Анне Семеновне – по телефону.
– Мне кажется, Варя не виновна, – сказала я, – во-первых, она боится потерять работу. А во-вторых… она добрая. Птиц кормит. О родных заботится.
– Вот именно, коллега. Когда вы поступите в университет и прочтете в оригинале Агату Кристи и Конан Дойла, вы поймете, на какие преступления может толкнуть забота о близких.
«Не хочу читать Кристи в оригинале, – подумала я сердито, – хочу рисовать! А кстати…»
– Анна Семеновна! А почему Лилия Леонтьевна так интересовалась рисунками Вариного брата?
– Вы их видели?
– Нет пока.
– Если принесете хотя бы один, я объясню вам, в чем дело.
«Тук-тук!» – в аську постучалась Ника.
– Привет! Как ты там?
– Сколько стоит рукопись? – написала в ответ Ника.
Ух ты! Значит, уже прочла письмо!
– Постараюсь, Анна Семеновна. А ответьте и вы на мой вопрос. Сколько денег может получить по контракту с издательством Лилия Леонтьевна?
– За рукопись?
– Да, за украденную рукопись.
– Шестьдесят тысяч рублей. Ровно шестьдесят тысяч.
Глава 6, в которой я узнаю, что эмо-киды не прикидываются
В длинном темном коридоре вкусно пахло жареной картошкой. Я подумала, что зря упустила момент маминого покаяния. А надо было вытребовать себе хотя бы какой-нибудь нормальной еды по вечерам вместо горелой фасоли. А то ишь, боится, что я стану анорексичкой, а вместо того, чтобы картошечки пожарить, все листает свои умные книги.
Кстати, анорексия – дело тяжелое. Ника рассказала по аське. Ее заставляют, грозят, что она умрет от голода, а ей не хочется. «