– К-какая л-любовь, – захлебнулась внезапными слезами Лиарена. – Ты всегда на меня кричал и думал только о пользе для своего доранта!
– Кричал, – зло скрипнул Тайдир зубами. – Потому как дурак. Просто за год успел придумать тебя до мелочей… слова, взгляды, действия… а ты оказалась совсем другой, и намного лучше той, какую сочинил я. В тысячи раз… но, к сожалению, мне не сразу стало это понятно. Может быть, я и недостоин такой доброй, честной, благородной, самоотверженной… ведь ты же в тот день спасла меня, я помню, как падал в пасть монстра. Но Лиа, я никогда бы не перестал тебя любить, даже если бы ты оказалась простой служанкой, как я тогда подумал. Почему ты плачешь?
Он попытался выбраться из кресла и сердито взрыкнул, когда это не удалось.
– Зелен, – всхлипнув в последний раз, произнесла Лиарена, стараясь, чтобы это прозвучало строго, – немедленно распутай свои ловушки, пока я не рассердилась. И отправляйся на кухню, а сюда без зова никогда не являйся.
– Лиа… – огорчился дорин, глядя, как его жена поднимается с кресла, – ты мне не поверила?
– А разве ты не Калью звал? – Проходя мимо очага, девушка незаметно вытащила из рукава приготовленный листок с ультиматумом и швырнула в закопченный зев вместе с огненным шариком.
– Неужели ты ревнуешь? – недоверчиво качнул головой Тайдир и на миг даже заулыбался. – Так совершенно напрасно. Никогда мне не нужна была Калья, я просто пытался обелить перед домочадцами Дильяну. Когда она ждала Карика, то была невероятно обидчивой и мнительной, плакала из-за каждого косого взгляда, хотя Барент почти каждый день приводил по вечерам в ее покои Витерна. Но я все равно Калью больше месяца выдержать не смог, просто тошнило от ее жадности и глупости. Поверь, Лиа, она ни секунды не была для меня близким человеком.
– Я попробую… но в последний раз. – Присев на подлокотник его кресла, дорина неумело обняла мужа за шею и поспешно уткнулась носом в его волосы, не желая, чтобы Тайдир рассмотрел ее счастливый и одновременно виноватый взгляд.
Впрочем, он и не собирался ничего рассматривать – истово стиснул девичью талию чуть дрожащими руками, прижался губами к ее плечу и неожиданно длинно, почти со всхлипом выдохнул:
– Любимая… как же я боялся…
Лиарена только крепче вцепилась в его шею, рассказывать мужу, сколько боли и горя пережила за эти дни она сама, девушка не собиралась. Может быть, когда-нибудь позже, к старости, если выпадет случай.
Сколько они сидели так, обнявшись, дорина не знала. Как она оказалась на коленях мужа, а его постепенно осмелевшие руки – на ее плечах, с которых почему-то сползло платье, девушка тоже не запомнила, но очнулась, когда с уст Тайдира сорвалось невольное шипение.