- Давайте кидать гальку, кто дальше! Я Стасика перекидываю. - Она схватила обкатанный влажный голыш и, размахнувшись, по-мужски сильно бросила.
- А я буду кидать сидя, - сказал я и далеко закинул голыш.
- Откуда у вас такая сила?
- О, на это трудно ответить. - Я сжал бицепс и протянул ей окаменевшую руку. - Хотите удостовериться?
На какое-то мгновение глаза ее чуть раскрылись и дрогнули ноздри, и мне вдруг показалось, что ей хочется прильнуть ко мне. Сердце мое сладко оборвалось и жарко застучало. Я застыл в напряженном ожидании. Но это длилось всего лишь одно мгновение. В следующий миг Нина, звонко смеясь, бежала по воде. Я быстро нагнал ее, и мы поплыли рядом.
- Вы здешний? - задала она мне впервые за наше знакомство биографический вопрос.
- Дальневосточник, коренной...
- А учились?
- В Москве.
- И не тянет туда?
- Нет.
- Вы счастливый. А меня вот всю жизнь куда-то тянет. - Она вздохнула и умолкла.
Быстрым течением нас отнесло довольно далеко в сторону. Берег здесь был обрывистым, поэтому мы возвращались тайгой.
- А где же вы живете постоянно? - неожиданно, как и давеча, спросила Нина.
- Да знаете, нигде, - отвечал я, замешкавшись.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Так вот и не пришлось обзавестись своим хозяйством. - В самом деле, не весьма приятно сознаваться в том, что ты даже не имеешь своего угла, когда тебе перевалило за тридцать. - Постоянно я бываю только в командировках, - пытался отшучиваться я. - Почти год пробыл на Чукотке, потом на Камчатке, на Сахалине, здесь по тайгам брожу... на зиму снимаю комнатенку в Хабаровске.
- И так в постоянных разъездах?
- Да.
- Как это интересно... А я сижу целыми годами на месте. Вы очень любите свое дело?
- Очень, - ответил я серьезно.
Она крепко пожала мою руку. Так мы и вышли на поляну, держась за руки, и вдруг перед этюдником увидели Полушкина. Он удивленно и растерянно смотрел на нас.
- А нас вот отнесло течением, по берегу нельзя идти: обрывисто, глубоко... - скороговоркой произнесла Нина, отворачиваясь и торопливо одеваясь.
И я заметил, что у нее шея покраснела. Станислав молчал, разглядывая этюд; он уже овладел собой, и на лице его появилось обычное сосредоточенное, слегка ироническое выражение.
- Недурно, правда, Стасик? Особенно эта темная чащоба. Какая мрачная глубина, словно омут... Таежный омут! - Нина быстрыми движениями поправляла прическу, и в ее торопливом говоре чувствовалось что-то виноватое.
- Я не нахожу здесь ничего объективно мрачного, просто плохо прописанная тайга или даже болото... Не поймешь. Не обижайтесь. - Полушкин отошел в сторону, затем, точно сломавшись в пояснице, как складной нож, сел на траву и вытянул свои длинные ноги в синих рейтузах.