Он доказал, что каждая бактерия привязана к определенному давлению, температуре, кислотности среды и т. д., или, иначе говоря, может вызвать болезнь только в узких рамках среды. Нессай и его сторонники не проводят строгой грани между бактериями и вирусами. Теория плеоморфизма допускает даже, что у них есть нечто общее. Ученые «фильтрационисты», среди них Артур Кендал из Чикагского университета, обнаружили свойство бактерий меняться до неузнаваемости. Так, Эдвин Розанов не сразу догадался, что полиомиелит порожден «закамуфлированным» стрептококком. Некоторые микробы вызывали свечение благородных газов типа неона, ксенона, аргона. Подлинное потрясение испытали в лаборатории, когда раковые клетки в среде аргона создавали электрическое поле и зажигали неоновую лампу. Следовательно, как установили в опытах, наступала ионизация газа. Нессаю удалось через пограничное состояние бактерии, которое он выявлял через свечение больной клетки в благородном газе, создавать микроорганизмам такие условия, что они сами рассказывали о себе, попадая под луч «соматоскопа» (прибор, изобретенный Нессаем).
Он доказал, что ионизация возникает в присутствии переходной формы бактерии, активной химически, под воздействием света или ультрафиолета. В этом и заключался секрет его прибора. Трех минут воздействия определенной частотой обыкновенного дневного света хватило на полный паралич бациллы. И все 16 человек после трех сеансов облучения (не кобальтом, а обычным светом) были вне подозрения на рак.
«Как известно, гамма–излучение — самое высокоэнергетическое, оно разрушает молекулы клетки, образует токсичные свободные радикалы, которые глушат жизнь в зародыше. Оно не затрагивает только переходные формы бактерий и вирусов, так как те пользуются слабыми источниками энергии наподобие дневного света. И когда по больным клеткам бьют циклотронными пушками, право, так и хочется провести аналогию со стрельбой по воробьям: шуму много, пользы никакой. Ведь бациллы потому и светятся, как доказал Нессай, что в них уже накоплен избыток энергии. И если подать свет прибора в противофазе к «самосвечению», то бацилла перестанет существовать. Мягкий световой луч не только выискивает бактерии, но и подавляет их»*.
На основании вышеизложенного становится ясно, почему при проведении американского эксперимента с заключенными у тех, у кого признаки этого страшного заболевания неожиданно прекратились, вирусологи не обнаружили в крови бактерий бубонной чумы. Дело в том, что свою определенную форму или строение они имеют в активной фазе, а с прекращением процесса активизации изменяют ее, а точнее камуфлируют, так что обнаружить их невозможно. Как говорится, снова гладь да благодать. Разрабатывая технику построения резонансно–волновых карт, я открыл так называемый алгоритм перенормировки.