Балкон рухнул, и король, теряя под собой опору, успел бросить на Сзета потрясенный взгляд. Падение было недолгим. В свете луны убийца мрачно наблюдал – одним глазом, сквозь туман, не желавший рассеиваться, – как его жертва грохнулась на каменные плиты. Стена дворца дрогнула, а треск сломанного дерева эхом отразился от ближайших построек.
Сзет, все еще пребывавший на стене, со стоном выпрямился. Он ослаб – слишком быстро израсходовал весь буресвет, измотал собственное тело. Спустившись, убийца подошел к обломкам. Он с трудом держался на ногах.
Король был еще жив. Осколочный металл должен был защитить человека от такого падения, но там, где Сзет чуть раньше разбил одну из пластин, торчал длинный окровавленный кусок дерева, пронзивший монарха насквозь. Убийца опустился на колени, изучая перекошенное болью лицо. Волевые черты, тяжелый подбородок, черная с белым борода, пронзительные бледно-зеленые глаза. Гавилар Холин.
– Я… ждал… тебя, – выдавил король сквозь судорожные вдохи. Сзет пошарил под нагрудной пластиной доспеха, нащупывая ремни. Расстегнул их и снял нагрудник, на внутренней части которого обнаружились драгоценные камни. Два треснули и сгорели. Три еще светились. Сзет отрешенно вдохнул их свет, втянул его в себя.
Буря внутри ожила. Поток света заструился из ран на его лице, восстанавливая поврежденную кожу и кости. Боль по-прежнему была сильной; буресвет исцелял отнюдь не мгновенно. Пройдут часы, прежде чем он придет в себя.
Король закашлялся:
– Скажи… Тайдакару… что уже слишком поздно…
– Не знаю, кто это, – невнятно из-за сломанной челюсти сказал Сзет. Он отвел руку в сторону, вновь призывая осколочный клинок.
Король нахмурился:
– Тогда кто?.. Рестарес? Садеас? Я и не думал…
– Меня послали паршенди. – Десять ударов сердца, и меч, влажный от росы, упал в ладонь.
– Паршенди? Бессмысленно. – Гавилар закашлялся и дрожащей рукой потянулся к груди, нащупывая что-то в кармане. Вытащил небольшую хрустальную сферу на цепочке. – Забери. Они не должны это получить. – Он начал терять сознание. – Передай… передай моему брату… пусть разыщет самые важные слова, какие только может сказать мужчина…
Гавилар замер.
Сзет помедлил, потом наклонился и взял сферу. Она была странная, не похожая на те, что он видел раньше. Совсем темная, но из нее как будто лился черный свет.
«Паршенди? Бессмысленно».
– Теперь все бессмысленно, – прошептал Сзет, пряча сферу. – Все рушится. Мне жаль, король алети. Сомневаюсь, что тебе есть до этого дело. По крайней мере, теперь. – Он встал. – Ты хотя бы не увидишь, как миру и всем нам придет конец.