– Маленький католик. Я могу это понять, Пол. Я могу это очень ясно себе представить. Не забывайте, что я сама – ирландская девочка-католичка, Костелло из Норткота в Мельбурне. Но продолжайте, продолжайте, я нахожу это замечательным, обворожительным.
– В моей прежней жизни я не так свободно говорил о себе, как сегодня, миссис Костелло. Меня сдерживали приличия… приличия или стыд. Но вы же профессионал, напоминаю я себе, в том, что касается исповеди, – как доктор, или адвокат, или бухгалтер.
– Или священник. Не забывайте о священниках, Пол.
– Или священник. Каким-то образом после моего несчастного случая я стал уже не таким скрытным. «Если ты не заговоришь сейчас, – убеждаю я себя, – когда же ты заговоришь?» Итак: «Одобрил бы Иисус?» Этот вопрос я теперь задаю себе постоянно. Этому требованию я стараюсь соответствовать. Должен признать, не так скрупулезно, как следовало бы. Например, прощение. Я не намерен прощать того парня, который меня сбил своей машиной, – неважно, что скажет Иисус. Но Марияна и ее дети – я хочу прикрыть их своим крылом, защитить, хочу осчастливить их, сделать так, чтобы они процветали. Вот что вы должны учитывать в отношении меня, а я не думаю, что вы это учитываете.
То, что он поведал об отказе от скрытности, строго говоря, не совсем так. Он не раскрыл свое сердце даже перед Марияной. Зачем же ему обнажаться перед этой Костелло, которая, несомненно, ему не друг? Тут может быть только один ответ: она его замучила. Весьма профессиональное поведение с ее стороны. Занимаешь позицию возле своей добычи и ждешь – в конце концов добыча сдается. Что-то в таком роде знает каждый священник. Или каждый стервятник.
– Садитесь, Пол, – приглашает она. – Я больше не могу щуриться, глядя на вас снизу вверх.
Он тяжело опускается рядом с ней.
– Ваше кровоточащее сердце, – бормочет она.
Заходящее солнце так яростно отражается от поверхности воды, что ей приходится заслонить глаза рукой. Семейство уток – точнее, целый утиный клан – собирается сделать еще одну вылазку на берег. Очевидно, они оценили его, незваного гостя, и сочли безобидным.
– Да, мое кровоточащее сердце.
– Сердце может быть таинственным органом, сердце и его движения. Темное – говорят о нем испанцы. Темное сердце, el corazón oscuro. Вы уверены, что сердце у вас не темноватое, Пол, несмотря на ваши многочисленные добрые намерения?
Он полагал, что перейдет к мирным переговорам: предложит этой женщине если не кров на ночь, то хотя бы билет на самолет до Мельбурна. Но сейчас он вновь чувствует раздражение.