— Мужчины, отойдите! — скомандовала Ольга Александровна и стала быстрыми движениями ножниц срезать с Маши платье. Капитанская дочка глухо стонала. Её чудесные изумрудные глаза помутнели. Взгляд их тревожно метался по окружающим предметам.
Разрезанный рукав наконец упал, открыв повреждённое плечо. Из синеватой рваной раны торчала белая иззубренная кость, в изломе которой пульсировал розовый мозг…
— Ничего, всё будет хорошо! Это самый обычный открытый перелом, и волноваться нечего! — говорила Ольга Александровна, накладывая последний бинт. Маша крепко спала, убаюканная морфием.
Полчаса спустя все здоровые члены экипажа «Урана» собрались за большим столом.
— Ну, друзья, что нам теперь следует предпринять? — открыл совещание Белов.
До этого он долго и настойчиво думал, ища и не находя выхода. Никакие жёсткие зажимы не годились для нежного троса. Он это отлично знал ещё до отлёта с Земли. Перед Синицыным он мог оправдываться тем, что авария «Урана» не была предусмотрена. Но перед самим собой оправданий не было. Он обязан был предвидеть всё… И теперь, в особенности после неосторожных слов Николая Михайловича, Игорь Никитич терзался мыслью, что по его недосмотру, по его вине вся экспедиция может погибнуть. Погибнуть из-за такого пустяка, как заевший трос!
Меньше всего Белов думал о собственной гибели. Мысль, что могут погибнуть товарищи, ему, конечно, была тяжела, но ведь они знали, на что шли, и, жалея их, он не чувствовал перед ними вины. Но экспедиция… Погибнет дело, которому отдали жизни не только он и эти самые дорогие для него самоотверженные друзья, разделившие с ним все тяготы космического путешествия, но и сотни людей, оставшихся там, на Земле. Погибнет корабль, постройка которого стоила Родине миллиарды часов квалифицированнейшего труда. Погибнут для человечества открытые экспедицией тайны Венеры, пропадёт весь бесценный архив научных наблюдений, все неповторимые коллекции!
— Что же нам предпринять? — машинально произнёс Белов и вдруг понял, что несколько минут назад он уже сказал эти слова и что на них никто не отозвался. Да и что можно было ответить? Люди были бессильны против этой нежданной беды.
— Что ж, сделаем захваты для тросов и попробуем подтянуться в люльке. Может быть, они и не лопнут, — закончил он со вздохом.
Все молчали и смотрели куда-то в сторону.
— Игорь Никитич, а что, если…
Белов вздрогнул. На него в упор глядели огромные лучистые глаза. В них светилась жизнь, в них горела надежда! Сердце Игоря Никитича затрепетало. Его мысль метнулась в далёкое прошлое и снова вернулась в кабину «Урана». На короткий миг перед ним возникли другие такие же глаза: добрые, чуточку грустные. Но они тут же исчезли, а эти — живые, умные, прекрасные — по-прежнему сияли перед ним и мучили несбыточной надеждой.