— Но ведь планктон зелёный? — спросил Николай Михайлович.
— На Земле — зелёный, — ответил старый астроном, — а на Венере может быть и красным. Здесь переизбыток тепла, и растения защищаются от него тем, что отражают тепловую, красную часть спектра. Вы когда-нибудь видели водоросли, растущие в горячих источниках? Ведь они красные. Молодые листья многих земных деревьев тоже бывают красноватыми.
— А почему это происходит?
— Потому, что в процессе роста они проходят все фазы своего прошлого биологического развития. Очевидно, когда-то на Земле было теплее, чем сейчас, и растительность на ней была красноватой. А вот на Марсе, где холодно, она имеет голубоватый оттенок, как у растений нашего Крайнего Севера. Там листья, наоборот, стремятся поглотить как можно больше тепла. Вот я и думаю, что, может быть, то, что нам кажется грязью, на самом деле есть основа жизни на Венере.
— Всё это очень интересно, — заметил Николай Михайлович, — но соловья баснями не кормят. Мне бы поскорей найти сушу, спуститься да запустить в неё руки. Мне всё ещё кажется, что я сплю!
Все жадно смотрели в окна, но кругом виднелось лишь бесконечно кипящее море.
Суша появилась неожиданно. Это была низкая, под цвет моря красноватая песчаная отмель, кое-где усеянная плоскими коричневыми камнями. Радар докладывал, что она простирается от кромки прибоя до самого горизонта.
Потоки косого дождя беспощадно хлестали по ней, образуя мутные ручьи и реки, быстро несущиеся к океану. Ни одно деревцо, ни один кустик не украшал эту бесплодную мокрую пустыню.
Часы проходили один за другим, а картина почти не менялась. В этом медленно вращавшемся, плотно укутанном облаками мире был явный переизбыток тепла. Он предопределял и почти непрерывные дожди и ураганные ветры. Казалось, ничто живое не могло возникнуть и развиться среди этой пляски стихий.
По мере приближения к полюсу стал угадываться наклон оси планеты. Использовать обычный гирокомпас для определения направления меридиана было невозможно, потому что Венера вращалась чересчур медленно. Да и магнитный компас то и дело шалил. Магнитное поле Венеры оказалось гораздо слабее земного, и только система космического и магнитного компасов показывала изменение положения корабля в пространстве от вращения планеты и от движения вдоль меридиана. Это позволяло, хоть и очень не точно, судить о наклоне оси Венеры и о скорости её вращения.
Оказалось, что ось её наклонена к плоскости эклиптики примерно под таким же углом, как ось Земли. Правда, несовпадение магнитного полюса, по которому ориентировались путешественники, с полюсом вращения могло довольно сильно исказить результаты вычислений. Но можно было уверенно сказать, что наклон оси Венеры никак не меньше восемнадцати-двадцати градусов.