Экспедиция медленно продвигалась на север. Путешественники не торопясь шли вдоль берега моря, иногда удаляясь в сторону от него на несколько километров. Каждая находка, будь то водоросль, камень или слизняк, выброшенный морем, тщательно осматривалась, заносилась в журнал и в зависимости от её свойств либо погружалась в формалин, либо просто укладывалась в сумку.
За день, вернее за восьмичасовой переход, путешественники проходили километров до десяти-двенадцати, смотря по состоянию погоды. Впереди предстояло пятнадцатимесячное пребывание на Венере, поэтому, чтобы не переутомиться, членам экспедиции было запрещено безудержно набрасываться на работу. Нужно было тщательно обрабатывать предметы собираемых коллекций, которые могли иметь подлинную научную ценность только в том случае, если у каждого из них была специальная карточка с описанием, что он собой представляет, когда и при каких обстоятельствах найден и каким способом обработан для консервации. Кроме того, надо было своевременно и тщательно упаковывать и укреплять все собранные образцы в кладовой.
Как ни старался Игорь Никитич образумить своих коллег, сколько ни взывал он к их опыту, они, одержимые жаждой открытии, как студенты — экспедиционные новички, собирали ворохи экспонатов, лишь начерно обработав, сваливали их в кладовую и устремлялись на поиски новых. Посоветовавшись с Константином Степановичем, Белов решил пока больше не вмешиваться, надеясь, что, утолив свою первую жажду, Синицын, Петрова и пристрастившаяся к собиранию коллекций Капитанская дочка сами успокоятся и начнут работать более ритмично.
Жизнь на корабле шла своим чередом. Непрерывно работали аппараты, разлагающие воду для пополнения водородом пустых резервуаров, менялись износившиеся сопла…
Однажды с Галей, наблюдавшей все эти хлопоты, случился маленький конфуз. Она заметила, что, закончив ремонт, лётчики тщательно упаковали снятые огрызки изуродованных пламенем труб и стали носить их в кладовую.
— Зачем вам понадобился этот хлам? — спросила она у Ивана Тимофеевича, согнувшегося в три погибели под тяжестью сравнительно небольшой трубки.
Дядя Ваня поднял голову и изумлённо уставился на Галю сквозь стёкла скафандра.
— Чув? — подтолкнул он Максима.
— Слыхал! — ответил Максим явно издевательским тоном.
— Ну и як?
— Здорово!
— Да чего вы смеётесь? Ну зачем вам, в самом деле, эта прогорелая дрянь?
— А ты знаешь, из чего она сделана? — спросил Максим, делая страшные глаза.
— Нет…
— Ведь это рений, чистый рений, который стоит в десятки раз дороже золота!
— Да что ты говоришь! Зачем же понадобилось делать из него сопла?