— Ja? Was wollen sie?[59]
Ада растерялась. Целый месяц она не говорила по-немецки и не знала, с чего начать.
— Я ищу ребенка, — сказала она. — Маленького мальчика. Моего мальчика. Полагаю, он мог попасть к вам. В младенческом возрасте.
— Полагаете? Мог? Так был он здесь или нет? — Нянька прищурилась: — Вы не немка, верно?
— Нет. Британка.
— Откуда у нас мог взяться британский ребенок?
— Вы бы не опознали в нем британца, — возразила Ада. — Священник, отец Фридель, принес его сюда. Новорожденного. — С пятнами крови после родов, пуповина перевязана куском старой веревки. Ада видела его как наяву: растопыренные маленькие ручки-ножки — лягушонок с глазами навыкат. — В 1941-м, в феврале.
— Так давно, — буркнула нянька.
— Но у вас наверняка остались записи. Можно проверить.
— Записи? Сгорели при бомбежке. Спросите его, — нянька мотнула головой в сторону Фрэнка, — спросите американцев, где эти записи.
— Но вы должны помнить, — настаивала Ада. — Отец Фридель. Он был очень старым. Ребенок лежал в его саквояже.
— Да откуда мне помнить? Меня тогда здесь не было. — Уставясь на Фрэнка, нянька повысила голос: — Нам нужны продукты, лекарства. Дети болеют. Тиф. Нам нужна помощь. — Она перевела взгляд на Аду: — А не пустая болтовня.
Нянька уже закрывала дверь, Ада поставила ногу на порог:
— При нем был медвежонок. Вязаный медвежонок.
Нянька закатила глаза:
— Здесь у каждого ребенка есть медвежонок.
— Коричневый, — уточнила Ада.
— И все коричневые.
Нянька прижимала дверью ступню Ады. Морщась от боли, Ада не убрала ногу.
— Фрау Вайс, — не сдавалась она. — Вы знаете фрау Вайс?
— Вайс?
— Жену коменданта?
— Коменданта? — переспросила нянька. — Не-ет, я с этой публикой никогда не якшалась. Никогда. Нацисты? Я сроду не была нацисткой. Вам не в чем меня обвинить. — Она сильнее надавила на дверь.
— Я потеряла сына. — Голос Ады дрогнул. Только не реветь. Спокойно. — У фрау Вайс был маленький мальчик. У нее и оберштурмбанфюрера.
— Так и быть, просвещу вас, — усмехнулась нянька. — Мартин Вайс никогда не был женат.
— Нет, был. — Аду держали в их доме, ей ли не знать.
— Не-а. — Подмигнув, нянька слегка наклонилась и шепнула Аде на ухо: — Содомит.
Ада охнула. Сестра Бригитта вопросительно взглянула на нее; скорее всего, она не расслышала слов няньки.
— Он шастал тут вокруг, — негромко продолжила нянька. — Но я не вчера родилась. Я положила этому конец. Меня чуть с работы не погнали. — Отпустив дверь, она стояла подбоченившись.
— Нет, — повторила Ада. — Это невозможно. У него была жена. И сын.
— Уж не знаю, что за шалава поселилась в его доме, но она не была его женой, — отрезала нянька. — И сын был не его, если только он не привязал к члену зубную щетку. — Столкнув ступню Ады с порога, она с треском захлопнула дверь.