Что в этом могло быть плохого? Будь у него дурные намерения, он не стал бы сорить деньгами в «Рице». Чай на двоих — да это, наверное, недельное жалованье Ады. И потом, там же кругом люди.
— Я вас приглашаю, — добавил он. — Прошу, не отказывайтесь.
Вежливый, с хорошими манерами.
— Тем временем и дождь прекратится.
— Прекратится? — удивилась Ада. — Откуда вы знаете?
— Откуда? — переспросил он. — Я ему просто прикажу. — Он закрыл глаза, поднял зонт повыше, вытянул вверх свободную руку и трижды сжал и разжал кулак: — Айн, цвай, драй.
Ада не поняла ни слова в этом иностранном наречии.
— Посылаете дождик в рай?
— Шутите? — улыбнулся он. — Здорово. Так вы принимаете мое приглашение?
Он был таким любезным. Артистичным. Аде нравилось это слово. Оно внушало ей ощущение легкости и беззаботности. Искристое слово, как шифоновая вуаль.
Почему бы нет? Никто из ее знакомых парней и думать не думал о том, чтобы сводить ее в «Риц» хотя бы разок.
— Спасибо. С удовольствием.
Он взял ее под локоть и повел через дорогу, через светящиеся огнями арки «Рица», в холл с хрустальными люстрами и фарфоровыми жардиньерками. Аде хотелось сбавить темп, оглядеться, запомнить все это, но незнакомец уже увлек ее в галерею. Ей казалось, что она не идет, а плывет по красному ковру мимо широких окон, волнистых бархатных штор в складках и рюшах, мимо мраморных колонн — прямиком в зал с зеркалами, фонтанами и позолоченной лепниной.
Ада никогда не видела столь огромного, шикарного, блистательного пространства. И она улыбнулась так, словно попала в знакомую и привычную обстановку.
— Могу я взять ваше пальто? — Официант в черной двойке и белом фартуке.
— Не беспокойтесь, — ответила Ада. — Я оставлю его при себе. Оно немного сыровато.
— Вы уверены? — спросил официант.
Ей вдруг стало жарко, она поняла, что допустила промашку. В этом мире о вашей одежде заботятся камердинеры, горничные и лакеи.
— Нет, — быстро нашлась Ада, — вы правы. Пожалуйста, возьмите. Спасибо. — И еле удержалась, чтобы не добавить: смотрите не потеряйте. Торговец на уличном рынке в Бервике сказал, что это настоящая верблюжья шерсть, хотя у Ады на сей счет имелись сомнения.
Она повела плечами, освобождаясь от пальто, зная, что официант в фартуке довершит начатое, снимет с нее пальто, как кожуру, и повесит себе на руку. Зная также, что плечами она поводит медленно и грациозно.
— Как вас зовут? — спросил ее спутник.
— Ада. Ада Воан. А вас?
— Станислас, — ответил он. — Станислас фон Либен.
Иностранец. Ада в жизни не встречала иностранцев. Как это — она с трудом подыскала слово — экзотично.