— Никитские ворота! — надсадным от простуды голосом крикнула кондукторша. — Трамвай идет в парк.
Сергей спрыгнул с обледеневшей подножки, посмотрел на нахохлившегося от холода Тимирязева. Великий ботаник взирал на мир недовольно, с некоторой долей высокомерия. Он был выше мелких человеческих страстей. Его приговорили к бессмертию.
Дверной замок в квартире поддавался туго. Видимо, тоже замерз. Окна в комнате покрылись толстым слоем льда, и в квартире было сумеречно, как перед наступлением ночи. Сергей растопил «буржуйку». Печка горела хорошо. Ее сделал шофер отдела Быков, человек, который мог смастерить все.
Комната нагревалась медленно, но Сергей снял шинель, стянул гимнастерку и открыл платяной шкаф. Да, небогато он жил, совсем небогато. На плечиках висели его единственный штатский костюм и демисезонное пальто. Слава богу, что на полке валялась потрепанная, но вполне годная ушанка. Он так и стоял в раздумье, как вдруг услышал, что кто-то пытается открыть дверной замок.
Белов переложил пистолет в карман галифе и тихо, стараясь не стучать сапогами, вышел в коридор. С той стороны кто-то пытался открыть дверь. Сергей щелкнул выключателем, и прихожую залил тусклый свет лампочки, горящей вполнакала.
Сергей опустил руку в карман и распахнул дверь.
В квартиру ввалилась здоровенная бабища в тулупе, перетянутом офицерским ремнем, и огромных валенках. Следом за ней проник, именно не вошел, а незаметно проник старичок в драповом пальто с каракулевым воротником и фетровых бурках-чесанках. Щечки старичка румянились от мороза, словно яблочки.
— Ты кто есть? — прохрипела баба, отталкивая Белова дубленой грудью. — Ты чего здесь?
— Я здесь живу, — несколько растерянно ответил Сергей.
— Шутите, молодой человек, шутите, — захихикал старичок, — здесь никто не живет. Квартирка эта эвакуированных.
— Вот что, малый, — прогудела баба в кожухе[10], — я как есть начальство из ЖАКТа[11], так ты выметайся отсюдова, пока я милицию не позвала. Квартира эта вакуированных. Мы ее занимаем согласно решения.
— Чьего решения? — опешил Сергей.
— Исполкому.
— Но я здесь живу.
— Нехорошо обманывать, — вкрадчиво прошипел старичок, — нехорошо. Квартирка эта адвоката Белова, а он в Ташкенте с семейством урюком питается, пока мы здесь от голода пухнем.
— Это вы пухнете? — Сергей посмотрел на щечки-яблоки, на упитанное лицо старичка-проныры.
— Вы чего с ним разговариваете, Клавдия Ивановна? У нас решение...
— Ты кто такой? — вновь рявкнула женщина в тулупе. — Документы!
— У меня все есть, — с угрозой сказал Сергей и, повернувшись, пошел в комнату.