Примерно десять минут он ждал, но затем, казалось, занервничал. Человек, которому он назначил встречу, до сих пор не явился, и Карн начал задумываться, что делать, если свидание так и не состоится.
Но, хоть начало и не задалось, Карну не суждено было потерпеть неудачу; как только его терпение начало истощаться, он увидел, как к нему поспешно торопится тот, кого он ожидал.
– Вы запоздали, – сказал Карн по-английски, зная, что собеседник говорит на этом языке бегло, хоть и неохотно. – Я прождал здесь уже более четверти часа.
– Я никак не мог раньше выбраться, – раболепно ответил тот, – но если ваше превосходительство будут так любезны последовать за мной, я безотлагательно провожу вас к человеку, которого вы ищете.
– Ведите, – потребовал англичанин. – Мы и так уже потратили даром много времени.
Без дальнейших промедлений бабу[6] развернулся и двинулся в ту сторону, откуда пришел, не замедляя шага, – лишь изредка он взглядывал через плечо, дабы удостовериться, что его спутник идет следом. Улицы, переулки и аллеи, которыми они шли, казались бесчисленными. Этот квартал, полный перепутанных ходов, больше всего походил на кроличий садок; царила такая мгла, что временами Карн видел лишь своего проводника. Как бы хорошо он ни был знаком с кварталом, он никогда не мог полностью разобраться в здешних лабиринтах; а поскольку человек, с которым ему предстояло встретиться, был склонен регулярно менять место жительства, Карн давно уже отказался от самостоятельных поисков.
Свернув в узкий проулок, отличавшийся от соседних лишь изобилием грязи и неприятных запахов, они оказались на верху короткой лестницы, которая, в свою очередь, привела обоих на маленькую площадь, окруженную непривычно высокими домами. Окна были снабжены балконами, побольше и поменьше, но неизменно в крайней степени обветшания. Выглядело это странно, но куда сильнее удивляла царившая на площади тишина. Кроме ветра и далекого городского шума, ничто ее не нарушало. То и дело в дверях показывались фигуры – они замирали на мгновение, тревожно озираясь, и так же безмолвно исчезали. Ни света, ни звука человеческого голоса. Сюда редко ступала нога белого; несомненно, именно так и подумал Саймон Карн, когда, повинуясь жесту проводника, вошел в крайний дом справа.
Вряд ли кто-то сумел бы определить, что изначально предполагалось разместить в этих домах – квартиры или конторы. Они были ровесниками “Джон компани”[7] и, видимо, не мылись и не ремонтировались с тех самых пор, как их впервые заселили.
Саймон Карн оказался в прихожей, откуда широкая лестница вела на верхние этажи. Он зашагал по ней вслед за индийцем. Добравшись до первой площадки, он остановился, а бабу пошел вперед и постучал в дверь. Откинулась решетчатая ставня, и выглянула индуска. Последовал диалог шепотом; наконец дверь открылась, и Карна пригласили войти. Он с готовностью подчинился и едва переступил порог, как дверь затворили и заперли.