Наконец, собравшись, Кира потопала к Девичьим купальням. Оные располагались на северо-востоке от деревни. Там, где почва становилась каменистой, а холмы постепенно превращались в невысокие, окруженные соснами, скалы. Купальни представляли собой две эдакие чаши, каждая с небольшое озерцо размером. С одного края купальни примыкали вплотную к отвесной скале, откуда под водой били холодные ключи, с другого ручьями стекали в Широкую. По остальным — густо рос малинник и ежевичник, прикрывая узкий бережок от досужих глаз, и радуя спелой ягодой.
Вдобавок любую жару вода здесь была чистая и прохладная.
Ветерок, как ловкий любовник надушенный цветочными ароматами, приятно ласкал ноги, самоуверенно пробираясь под длинный подол. Нежно гладил и перебирал русые волосы — Кира расплела привычные косы. Улыбка потихоньку завладела её губами и больше их не отпускала. Позабыв обо всех свалившихся невзгодах, охотница была рада снова превратиться в беззаботную девчонку. Рада скинуть опостылевшие куртку и портки. Рада лету, зелени, солнцу: «Хорошо-то как! Душа поет».
* * *
Харила и Мордан праздно шатались по окрестностям. Пасита запретил шалить, чтобы не отвлекать деревенских от работы, так что заняться было нечем. Приелись и потешные скачки, на горбах мужиков. Просто так народ задирать да колотить без повода — тоже. А девок трогать — не можно. Хотя именно это занятие, пришлось бы как нельзя по душе. Выпивка ещё лезла, но порядком осточертела медовуха. Желалось доброго вина из отцовских погребов, да где же его сейчас взять-то? У Паситы имелась заначка, да то — не про их честь, понятное дело. Вот и валандались братья неприкаянные по всей округе, высматривая, вынюхивая, примечая, да мотая на ус.
Харила выглянул из-за плетня позади дома старосты Опорафия, где, не спрашивая позволения, они с братом укрылись под старой тенистой яблоней, спасаясь от злого сегодня солнца. Вдовая дочь старосты, худая и некрасивая женщина со скорбным выражением лица, молча поднесла им блюдо пирогов, ковш кваса и две чарки и скрылась в избе.
Мимо по главной улице то и дело кто-то проходил, не минуя пары любопытных носов.
— Глянь, а эта — курчавенькая-то, рыжая. Огонь-девка!
— Маришка что ль?
— Ага — она самая. Да и её подруга тоже.
Девчушки, весело щебеча, проскакали мимо. Они громко болтали, никого не замечая.
— Я б её-то на сеновал бы…
— Которую? Маришку? Или вторую? Как её?
— Не помню. А на сеновал — обоих.
— Да чего маяться? До овинов ещё дойти надо. Можно было бы и на площади, — Харила гнусно заржал, почесав вспотевшую промежность. — Ну и жара сегодня, — отхлебнул прямо из ковша, не замечая чарки. Мордан неодобрительно покосился на брата и снова повернул голову, провожая взглядом девчонок.