...В далеком Петербурге, который жители окрестных мест называли Фитилберк, свергли царя. Наступила вольная жизнь. После этого уже не стало ни законов, ни судов. Каждый делал все, что хотел.
Находившиеся в Иране русские войска эшелонами возвращались на родину. Крестьяне, бог весть откуда достававшие оружие, направлялись на станцию, чтобы останавливать поезда, разоружать солдат, отнимать у них продовольствие и одежду.
Кто-то прострелил резервуар, стоявший на станции. Горела нефть, черный дым поднимался в небо и, гонимый ветром, стлался над долиной.
— Вот что значит не бояться закона, Халил — говорил Абасгулубек, целый день не слезавший с коня. Он пытался предотвратить беду.
На железнодорожных путях стоял вагон, груженный хлопком. Крестьяне сорвали с вагона замок и теперь растаскивали тюки. То тут, то там вспыхивал спор, дело едва не доходило до драки.
Этот хлопок был выращен и собран теми же крестьянами, которые сейчас грабили вагон. Хлопок был продан перекупщику, но сейчас, воспользовавшись тем, что хозяин удрал и царила анархия, они считали возможным забрать это добро.
Абасгулубек направил коня к вагону.
— Остановитесь! — крикнул он.
Упали на землю тяжелые тюки, крестьяне повернулись к нему.
— Постеснялись бы! Позор! Для чего вы сюда пришли? Грабить?
— Николая свергнут, бек!
— Знаю. Он свергнут, но мы еще живы. Мы должны беречь свое достоинство. Вон, поглядите, там едет целый эшелон солдат, — сказал он, показывая туда, откуда должен был появиться паровоз. — Что они расскажут о нас, приехав на родину?
Абасгулубек, нагнувшись, что-то прошептал на ухо Халилу. Тот кивнул, снял с плеча винтовку и, подкидывая ее в руке, погнал коня вдоль железнодорожной колеи. Тюки снова погрузили в вагон. Абасгулубек закрыл дверь вагона, завязал проволокой, а затем, обратившись к людям, сказал:
— Я хорошо знаю, что вы задумали. Никто из вас не поднимет руки на солдат. Уходите подальше от железной дороги, я не позволю, чтобы пролилась кровь!
На другом конце станции уговаривал крестьян вернуться в село Халил.
В те дни было несколько случаев нападений на эшелон с солдатами, были десятки убитых, крестьяне захватили много оружия.
Абасгулубек носился на своем коне вдоль железнодорожной станции, заставляя людей отходить. Эшелон уже был близко. Абасгулубек успокоился, только когда его односельчане спустились в русло высохшей реки. Железнодорожное полотно осталось наверху. Снизу станции с горящей цистерной напоминала кратер пробудившегося вулкана.
Когда поезд прибыл на станцию, раздался выстрел. В ответ затарахтел пулемет в поезде. Пули свистели над головой, падали в реку, били тонкий лед, ударялись о камни. Поезд быстро прошел станцию и скрылся за поворотом. И николаевский строй точно так же пролетел перед их глазами — только рельсы еще протяжно гудели.