Гюльсум подумала, что Шихалиоглу выгонит ее, продаст дом, а деньги вышлет Габибу. Поэтому и хочет расторгнуть брак. От этой мысли ей стало нехорошо, она бессильно опустила плечи, будто согнувшись от удара, но Шихалиоглу поспешил успокоить несчастную женщину:
— Все, что осталось от него, — твое. У нас теперь новые законы.
— Спасибо, брат. Да продлит аллах твои дни...
— Гюльсум, теперь ты вправе поступать как хочешь. Сколько лет ты одна вела хозяйство. Некому было нарубить дров, поправить ограду.
— Шихалиоглу...
— Он же дело говорит, — вступила в разговор жена Шихалиоглу. — До каких пор ты будешь жить одна?
— Ты был для меня братом, Шихалиоглу. Я никогда не поступлю против твоей воли.
— Гюльсум, раз ты назвала меня так... Я прошу честно ответить на один вопрос. Это для меня очень важно.
— Я слушаю тебя...
— Несколько лет назад до меня доходили разные слухи. Говорили, что Абасгулубек подсылал к тебе людей... Это правда? Мне нужно знать точно...
— Каких людей?
— Ну...
— Он был, говорят, неравнодушен к тебе, — пояснила жена Шихалиоглу.
— Ко мне? Да разве у него не было жены? Слава богу, Гонче...
— Мне нужен правдивый ответ!
Гюльсум встала, взяла из деревянного корыта хлеб и бросила под ноги Шихалиоглу.
— Клянусь самым священным, этим хлебом, если я была нечестна, пусть аллах ослепит меня.
Шихалиоглу встал. Будто с плеч его сняли тяжелый груз. Но отчего-то он не ощутил радости, в душе словно образовалась какая-то пустота.
— Будь>- счастлива, Гюльсум!
Он соберет отряд и двинется в Карабаглар. Шихалиоглу хотел, чтобы перед походом у него на сердце не было зла. Ведь он отправлялся на подавление мятежа, собирался мстить за смерть Абасгулубека.
***
— Товарищ Талыбов, нам следует поговорить.
— Знаю, — спокойно кивнул Талыбов.
Шабанзаде взял его под руку. Они вышли из села. Тропинка, схваченная льдом, вела к скалистой местности, называемой «Крепость нечестивца». Здесь свидетелями их разговора, в котором они нуждались оба, будут лишь скалы.
Шабанзаде остановился перед большой, заросшей мхом скалой. На минуту ему подумалось, что_ скалы, подобно металлу, стареют, изнашиваются, покрываются ржавчиной.
Он приходил к этой скале не в первый раз. Ясно различал рисунок быка, бодавшего рогами какой-то предмет, копья, стрелы, следы пуль. Глядя на эти рисунки и отметины, Шабанзаде всегда думал о том, что скала — летопись жизни народа, каждое поколение оставляет на ней свой неповторимый след. Может, оттого, ее считают святой? За скалой — небольшая площадка, а ниже ее — вход в подземную пещеру под названием «Обитель дивов». Спичка, зажженная, в ней, тотчас гаснет. Говорят, что дыхание дивов тушит огонь. Площадка кончалась стеной, сложенной из камней, каждый из которых весил полторы-две тонны. Ее сложили древние стрелки из лука, чтобы преградить путь врагам. Судьба даровала жителям этой земли нелегкую долю — бороться, отбиваться от врагов, наступать. И эта небольшая площадка была своеобразным «музеем» Веди, люди берегли его.