— Ладно, это мы еще увидим, кто грек, — сказал Осокин.
— Леночка, — сказал Мурзин, — покажи товарищу пенсионеру проект.
— Минуточку. — Осокин поднял сухой палец. — Напрасно вы избегаете. Тут могут быть особые обстоятельства.
Их оставили одних в застекленном, как веранда, кабинетике, Мурзин расставил на полу эскизы. Он заметил, как старик прижмурился, словно собираясь с духом, в руках его вздрагивала какая-то фотография, он разглядывал эскиз, потом фотографию, снова эскиз и наконец шумно, обрадованно вздохнул:
— Ну, спасибо. Большое вам человеческое спасибо!
— За что?
— Самостоятельный у вас проект. Рентабельный. Осокин вытер платком лоб, глаза. — Вы молодец. Сразу видно — одаренный человек.
Старик растроганно потряс ему руку, и Мурзин несколько смягчился. Это был тот период его жизни, когда он искал похвал, любил их и полушутя признавался, что тот, кому нравятся его проекты, — тот и есть хороший человек.
— Памятник тут у вас не предусмотрен? — осведомился Осокин.
— Кому памятник?
— А если и будут ставить, — успокоенно продолжал Осокин, — то какому-нибудь мореплавателю, верно? Площадь-то Морская?
— С чего вы взяли памятник? На площади и места нет.
— Вот именно, — подхватил Осокин. — Нет там места. Ваш проект исключает. Аннулирует.
Мурзин забавлялся горячностью старика, но, когда Осокин стал допытываться, утвержден ли проект, и кем, и полностью ли, Мурзин насторожился.
— Собственно, вам-то что? — грубовато спросил он. Тогда Осокин со значением положил перед ним фотографию. Мурзин повертел ее, бросил на стол:
— Ну и что? Это давно известно.
Осокин вздрогнул:
— Как?
— Мы это обсуждали.
— Кто?.. Почему?
— Так это ж киселевский вариант. Вы что, не знаете?
— Не-ет.
— Его отвергли. Конструктивно, ничего не скажешь, но суховато. И, пожалуй, старомодно.
— Выходит, это фотография проекта? Так, по-вашему?
— А вы думали, — сказал Мурзин. — Последний вариант проекта… Простите, — он выразительно посмотрел на часы, но Осокин не шелохнулся. — Я тороплюсь.
— А между прочим, — ровным голосом сказал Осокин, — снимок этот я получил сорок лет назад.
— Надо же! — вяло удивился Мурзин.
— …когда еще гостиницы не было. А она заснята. Площадь тогда называлась Петровской. А здесь уже Морская площадь. Вот вам и греки. Если не верите посмотрите как следует. Фотографию. Там ведь люди ходят.
— Комбинированная съемка, — сказал Мурзин. Монтаж. Это применяется.
— Может, и комбинированная, но откуда он знал?
— Кто он?
Происшествие с неким Лиденцовым воспринято было Мурзиным в тот, первый раз как забавный, правда, чересчур длинный, анекдот. Все это произошло слишком давно, до рождения Мурзина, и вызывало не больше чем любопытство. Те времена, пока Мурзина не было, казались уже одним этим странными и сказочными. Они спрессовались с эпохами, когда жили ведьмы, искали снежного человека, топили дровами…