Возница же соскочила на землю и громко шепнула моему крагу:
- Жди тут. Твой хозяин вернется.
Я громко сказал:
- Осторожнее с ним: Трекатен говорила, что он очень злобный и своенравный.
Словно в доказательство моих слов чудовище оттолкнуло мордой суккубку и, «улыбаясь» всю свою жуткую пасть, протрусило к заметившим его смирно стоящим в упряжке самкам.
- Весь в хозяина. Вы нашли друг друга. - хохотнула выглянувшая Маринна.
Я фыркнул в ответ и обратил внимание, что она так же успела снять с себя наплечники.
Когда я вошел во внутрь то первое на что обратил внимание, это то, что изнутри фургон кажется больше чем снаружи. При этом пространство было разделено на четыре, очевидно равные, части плотными занавесками, которые висели на стальных карнизах расположенными вдоль и поперек помещения. Эти занавески сейчас и сдвигала суккуба, являя нам довольно интересный интерьер: ближе к нам было нечто вроде комнаты отдыха и досуга - вдоль стен шло нечто вроде длинных и широких низких диванов с разложенными на них небольшими подушечками. Выше диванов находились, выдаваясь из стен закрытые шкафчики с резными дверками. Эта часть помещения была длиной примерно пять моих шагов и могла разделяться плотной занавеской прямо посередине прохода между диванами. Однако, места еще оставалось достаточно, чтобы можно было пройти боком не задев ни то ни другое. На полу лежал толстый ковер аляповатого, как на мой взгляд, раскраса собирающегося в замысловатый символ. За этой гостиной начиналась непосредственно спальня: на стенах слева и справа висело по шесть довольно широких полок, между которыми было примерно метр пространства. Кроме этого посередине располагалось еще одна неширокая кровать. Все было сделано из даже на вид очень дорогих материалов, украшенных резьбой и, когда я чуть присмотрелся, гравюрами изображавшими картины очень раскованных развлекающихся суккуб. Мелькнула мысль, что Трекатен отдала нам свое личное средство передвижения.
Словно показав всем внутренне убранство спальни, суккуба снова задвинула шторку. Глянув на растянувшуюся ткань, я хмыкнул - и тут тоже были изображены искусной золотой вышивкой на черной ткани две изящные суккубы недвусмысленно слившиеся в поцелуе.
Дроу и стальные уже облегченно усаживались на диваны, формируя стороны переговоров.
Глянув на трио дроу Первого Дома, которые, скинув капюшоны, с удовольствием развалились на диване, я неожиданно понял, что все трое - женщины. Обезображенное лицо их предводительницы при более близком взгляде вызывало оторопь, смешанную с отвращением. Интересно, чем это ее так?