Он помолчал, но затем произнес:
— Нет. Я не уверен.
— Тогда, если вам нечего скрывать, почему вы не расскажете, как Рут договаривалась с вами об этом деле? Меня не интересуют какие-то личные подробности, лишь обстоятельства, при каких дом был оставлен для продажи. Почему Рут не оставила письма или какого-то другого сообщения, вот что меня удивляет.
Он откинул голову на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня сквозь дым сигареты.
— Переговоры велись по телефону…
— Ее могли одурманить наркотиками, запугать…
— Исключено! Какое вы, собственно, имеете к этому отношение?
— Я уже сказал, она мой старый друг.
Его зрачки расширились, потом снова сжались. Некоторые люди до сих пор помнят, кто был одним из старых друзей Рут.
— Кроме того, — продолжал я, — недавно я получил от нее письмо, в котором она приглашала меня приехать по чрезвычайно важному делу. И вдруг она исчезает, не оставив письма или адреса. Появляются некоторые подозрения. Поэтому я намерен найти ее, мистер Андре.
Он был, конечно, не слепой и видел, какой на мне костюм, и понимал, сколько он может стоить, и, возможно, в голосе моем еще сохранились командирские нотки — после многих лет, когда я только и делал, что отдавал приказы. Во всяком случае, он не вызвал по телефону полицию.
— Все переговоры велись по телефону и почтой, — повторил он. — И я говорю вам совершенно искренне, я не имею представления, где она сейчас. Она просто сказала, что уезжает, и просила продать дом, а деньги поместить на ее счет в банке. Я согласился обо всем позаботиться и передал дом в «Солнечный Сион». — Он посмотрел в сторону, а затем снова на меня. — В общем, она действительно оставила у меня письмо для лица, которое должно обратиться ко мне. Но это не вы. Если же указанное лицо не обратится ко мне вообще, то по истечении тридцати дней я должен буду отправить ему это письмо почтой.
— Могу ли я узнать, сэр, кому оно адресовано?
— К сожалению, сэр, это личное дело клиента.
— Включите телефон, — сказал я, — и наберите 73 737 373, это в Гленкое. Соединитесь с Домеником Малисти, управляющим «Нашего Объединения» на этой планете. Назовите себя, скажите ему «Бе-бе, черная овечка» и попросите установить личность Лоуренса Джона Коппера.
Андре дю Буа сделал все, как было указано, и когда он выключил телефон, он встал и прошел к небольшому вделанному в стену сейфу, достал оттуда конверт и вручил его мне. Конверт был запечатан, а на его лицевой стороне имелась надпись, напечатанная на машинке: «Френсису Сандау». Мне пришлось сдерживать чувства, пока я рассматривал три предмета, лежавшие в конверте. Там была новая фотография Кати, на несколько изменившемся фоне, фотография Рут, чуть постаревшей и погрузневшей, но все еще привлекательной, и записка.