Записка была написана по-пейански. В приветствии указывалось мое имя и далее следовал условный знак, которым в священных текстах обозначался Шимбо, Громотворец. Подписано послание было именем «Грин Грин» (это имя представляет собой игру слов. «Грин» по-английски — «зеленый». Имя должно читаться как «Зеленый Зеленый». Смысл этого станет ясен позднее) и сопровождалось знаком Белиона, который к двадцати семи существовавшим именам не относился.
Я был сбит с толку. Лишь очень немногим были известны личности Имя-носящих, а Белион — бог Огня, Живущий в Недрах. По традиции он был врагом Шимбо. Он и Шимбо рубили друг друга почем зря в периодах между воскресениями.
Я внимательно прочитал записку. В ней говорилось:
«Ищи своих женщин на Острове Мертвых. Боджис, Данго, Шендон и карлик тоже ждут».
Дома, на Вольной, я оставил объемные фото Боджиса, Данго, Шендона, Ника, леди Карли (ее тоже можно было причислить к женщинам, к «моим женщинам») и Кати. Все шесть фотографий, которые я получил. И вот теперь они захватили еще и Рут.
Кто они?
Я не мог припомнить имени Грин Грин, как ни старался, но что такое Остров Мертвых, я, конечно, знал.
— Благодарю вас, Андре.
— Что-то не так, мистер Сандау?
— Да. Но я все улажу. Не волнуйтесь, это вас не касается. И забудьте мое имя.
— Уже забыл, мистер Коппер.
— До свидания.
— До свидания.
Я направился в дом на улице Нуаж. Там я прошелся по комнатам, нашел спальню Рут и внимательно осмотрел ее. Вся обстановка полностью оставалась на местах. Одежда Рут тоже оставалась в шкафах и ящиках, включая разного рода мелкие личные вещи, которые люди не оставляют в старых жилищах, если меняют адрес. Было забавно и странно бродить по дому, который не был уже таким, как раньше, и то тут, то там натыкаться на знакомые предметы: старинные часы, разрисованную ширму, инкрустированный портсигар, — это напоминало мне о жизни, которая перетасовывает вещи, некогда значимые, с предметами, чужими для вас, уничтожая их особое тонкое очарование, остающееся лишь в вашей памяти о прошлом времени и месте, и это вас беспокоит, недолго, непонятно, каким-то сверхреальным образом, а потом и это очарование умирает, продырявленное фактом встречи с ним, и чувства, которые вы уже успели позабыть, снова исчезают, покидая воображаемую картину в вашем сознании. По крайней мере именно это я чувствовал, пока отыскивал какой-то след, намек на то, что здесь могло произойти. Час проходил за часом, и одна за другой все вещи в доме прошли сквозь сито моего пристального внимания, и тогда мысль, осознанная мною в конторе адвоката, все то, что не покидало меня по пути с Вольной и еще раньше, с того дня, когда я получил первое письмо с фотографией, эта мысль завершила круг обращения: из мозга в чрево и обратно в мозг.