Когда это произошло, мне снился сон. Что именно снилось — сейчас я вспомнить не могу, помню только, что сперва это был приятный сон, который превратился потом в кошмар. Помню, что я начал мечтать во сне, но вдруг понял, что это уже не сон и что я уже проснулся. Но глаз я не открыл и продолжал шевелиться, как будто во сне. Моя ладонь коснулась пистолета. Я лежал и прислушивался, стараясь определить источник опасности. Я напряг «глаза и уши» внутреннего сознания.
В воздухе я ощущал запах дыма и пепла. Я чувствовал пронизывающую холодную влажность земли, на которой лежал. И то, что рядом есть кто-то или что-то. Вслушавшись, я уловил тихий стук потревоженного камня где-то справа от меня. И снова повисла тишина.
Я коснулся пальцем изгиба дужки спуска и повернул ствол в направлении звука.
И вот, нежно-нежно, словно птичка колибри, которая спускается на медоносный цветок, в голову мою, в это мое сумрачное жилище, проникло какое-то щупальце.
«СПИШЬ, СПИШЬ, — казалось, шептал кто-то, — и пока просыпаться не будешь. Не будешь, пока не разрешу. Ты спишь и слышишь меня. Так и должно быть. Нет причин просыпаться. Спи крепко, глубоко, как я тебе велю. Это очень важно, чтобы ты…»
Я не мешал, потому что уже полностью проснулся. Я подавил реакцию и разогнал дремоту, пока пелась усыпляющая формула.
Минуту спустя, когда я по всем правилам наверняка был погружен в сон, в том же направлении, где и раньше, послышался шум движения.
Тогда я приоткрыл глаза и внимательно всмотрелся в очертания теней.
За одним из валунов, примерно в тридцати футах от меня, появился силуэт, которого не было в момент моего отхода ко сну. Я наблюдал за ним, пока не заметил легкого шевеления. Удостоверившись в его местоположении, я щелкнул предохранителем, очень тщательно прицелился и потянул спуск, прочертив линию по грунту примерно в пяти футах от силуэта. Благодаря углу выстрела в его сторону полетели куски гравия, грязи и песка.
«ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО ВЗДОХНУТЬ — И Я РАССЕКУ ТЕБЯ ПОПОЛАМ!»
— пригрозил я ему.
Затем я встал, не спуская его с прицела. Когда я заговорил, то заговорил по-пейански, потому что в свете луча успел заметить, что за валуном притаился пейанец.
— Грин Грин, — усмехнулся я. — Такого увальня я среди пейанцев еще не встречал.
— Да, я совершил несколько ошибок, — признался он, не выходя из тени.
Я тихо рассмеялся:
— Мягко сказано.
— Но у меня были на то извиняющие обстоятельства.
— Оправдания… Ты даже не выучил как следует закон скалы. Рано ты поднял на меня руку. Скала кажется неподвижной, но незаметно движется, — я покачал головой. — Бедные твои предки, как могут они покоиться в мире после такого халтурного отмщения, о?