Огонь загорается по краям черного силуэта. Он ревет, вырываясь вперед, как бы намереваясь нанести еще один удар, пламя ярко пылает, и вот Анубис остается один на полу Большого Зала.
Он медленно встает и поднимает посох левой рукой. Его красный язык высовывается, спотыкаясь, он идет к своему трону. Огромное окно появляется в воздухе, и он смотрит в него на Создание Жизни.
— Озирис! — говорит он. — Дьявол жив.
— Что ты хочешь этим сказать? — слышит он в ответ.
— Сегодня тень лошади упала на меня.
— Это плохо. В особенности сейчас, когда ты послал своего нового посланника.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть свои способы. Но и я сделал то же самое, впервые, и это мой сын, Гор. Надеюсь, что мне удастся отозвать его вовремя.
— Да, мне всегда нравился Гор.
— А как с твоим посланником?
— Я не буду отзывать его. Мне было бы очень любопытно посмотреть, как Тайфун попробует уничтожить его.
— Твой Оаким — кто он на самом деле? Кем он был?
— Это мое дело.
— Если… если окажется, что он тот, кем, я думаю, он может быть, — а ты знаешь, кого я имею в виду, — отзови его, пес, или между нами никогда не будет мира, если оба мы вообще останемся при этом живы.
Анубис усмехается.
— А был ли между нами когда-нибудь мир?
— Нет, — отвечает Озирис, — раз уж зашел такой откровенный разговор.
— Но Принц действительно начал угрожать нам в первый раз, он грозил, что покончит с нашим правлением.
— Да, уже двенадцатый год на исходе, и мы должны действовать. Может быть, пройдут века, как он говорил, прежде чем он выступит против нас. Но выступит он непременно, потому что он всегда держит свое слово. Кто знает, однако, что у него на уме?
— Не я.
— Что случилось с твоей правой рукой?
— Тень упала на нее.
— Так вот, оба мы погибнем под этой тенью, если ты не отзовешь своего посланника. Появление Тайфуна полностью все изменило. Мы должны связаться с Принцем, попытаться договориться с ним, упросить его.
— Он слишком умен, чтобы быть обманутым фальшивыми обещаниями, и ты недооцениваешь Оакима.
— Может быть, нам надо договориться с ним по-честному, не восстанавливать его, само собой…
— Нет! Мы восторжествуем!
— Докажи это, заменив свою руку такой, которая работала бы!
— Я сделаю это.
— Прощай, Анубис, и помни — даже фуга бессильна против Ангела Дома Огня.
— Я знаю. Прощай, Ангел Дома Жизни.
— Почему ты называешь меня моим древним именем?
— Потому что ты боишься, что возвращаются старые времена, Озирис.
— Тогда отзови Оакима.
— Нет.
— Тогда прощай, глупый Ангел, падший из падших.
— Адье.
И окно заполняется звездами и энергией, пока не закрывается полностью от движения левой руки между пламенем чаш.