Четверг, 11 февраля
Мы сидим и смотрим «Новости» — папа в кресле прикрывает лицо рукой, чтобы не видеть меня, словно я бельмо у него на глазу. «Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что, пока полиция во всем разобралась, студию радиовещания пришлось полностью эвакуировать? Что мы были вынуждены перенести интервью с Хамфри, задержать прямой эфир с Никки Кэмпбеллом и чуть не сорвали трансляцию встречи премьер-министра с Герхардом Шредером?»
«Ты хоть понимаешь, что фургон не взорвали только потому, что я узнал его номера во время собрания директоров, на котором, кстати, присутствовал генеральный директор студии? Как тебе удалось раздобыть мою карточку? По какому праву ты без спроса пользуешься моей парковкой, жопа несчастная?!»
Откуда мне было знать, что Тони Блэр должен приехать на студию? Кто мог мне сказать, что там увеличили количество охранников из-за событий в Ираке? Откуда я мог знать, что они станут проверять все номера машин сотрудников Би-би-си по списку? И как я мог догадаться о том, что старый мамин фургон не был там зарегистрирован? А пала — тот всегда оставляет машину у телецентра. Я даже не знал, что он окажется в здании радиостудии.
Папа говорит медленно, выделяя каждое слово. «Ты воспользовался на парковке моей карточкой, которую у меня украл, и приехал на белом фургоне, которыми любят пользоваться террористы. Ты миновал кордон вооруженных полицейских и припарковался на том самом месте, где должен был остановиться премьер-министр нашей страны. У меня это просто в голове не укладывается. И ничего иного кроме раздражения ты у меня вызвать не можешь».