В Аушвице он был недолго, но в газовую камеру входил не однажды. И всякий раз все, кто входил с ним в оборудованную под помывочный зал душегубку, выходили назад живыми. Всякий раз нелепое стечение обстоятельств и неисправность оборудования дарили им жизнь или хотя бы давали отсрочку смерти.
— Это действительно будет санобработка, просто душ! — кричал Павел по очереди на всех европейских языках людям, идущим вместе с ним на смерть. — Я уже был там, это просто душ! Вы все выйдете оттуда живыми!
И бестолку педантичный капрал открывал газ — то заедало клапан, то баллон, доставленный сюда, по ошибке был не заправлен, то просто по каким-то неизвестным причинам начальство в последний момент велело пускать вместо газа воду возможно, для того, чтобы своим видом и фактом возвращения эти люди успокаивающе воздействовали на остальных узников, которым предстояло безропотно проследовать по пути смерти. Многократно повторенный опыт говорил Павлу-Саулу, что, если он оказывался в массе людей, которым была уготована общая погибель, то бессильная (во всяком случае пока бессильная) перед Павлом смерть отступала и перед ними. И он пользовался этим. Но, увы, смерть, угрожавшая этим людям, отступала только тогда, когда неминуемой должна была быть гибель всех до единого. И безумною мукой были для Павла воспоминания о казнях, болезнях и штормах, когда он один лишь спасался среди обезглавленных и растерзанных тел, среди пепла сожженных, среди гниющих останков в зачумленных городах. Несчетное множество несчастных он похоронил, но намного больше оставил лежать на земле или биться о прибрежные камни в безжизненной пене прибоя.
* * *
Поезд то ускорял ход, то притормаживал, плавно покачиваясь на перегонах и вздрагивая на стыках станционных путей. Ложечки из нержавейки позвякивали о края граненых стаканов, и было что-то тянущее за душу в неровном и немелодичном звуке этих бубенцов российских железных дорог. Павел Ильич рассеянно поднес к губам стакан, но чая там уже не было, и он поставил стакан на место, так и не отрываясь от окна. Он завороженно следил за бесконечными нитями проводов, плавно скользящими вниз, чтобы затем резко взлететь на изоляторы деревянных и стальных опор, а потом вновь упруго устремиться вниз.
Саша взяла его и свой стаканы и пошла за чаем к проводнику. Ей пришлось немного подождать возле открытой двери служебного купе, так как этот пожилой тучный человек был чрезвычайно занят процедурой похудания и омоложения организма. Отодвинув на край стола здоровенный, килограмма на полтора, весь в розовых прожилках кусок сала, хлеб, сливочное масло, а также поллитровку «Столичной», он священнодействовал над картонной упаковкой «Гербалайфа». Сопя, выковырял пухлым пальцем из баночек нужные капсулки, собрал их штуки три на ладонь и удовлетворенно проглотил. Почувствовав, что позади кто-то стоит, он обернулся и узрел Сашу.