. Русые.
Пабло. Как у тебя?
Марга. У нее длиннее и куда пышнее. Тогда так носили.
Пабло. А твои пахнут лесом.
Марга. Я весь день просидела под соснами.
Пабло. Посмотри, какие у нее руки.
Марга. Как фарфоровые… Тонкие такие, маленькие…
Пабло. И у тебя такие же… Только… Ты не обидишься?
Марга (улыбается). Я сама знаю — она гораздо красивее меня.
Пабло. Ты не обиделась, правда?
Марга. Что ты! Я рада, что ты так гордишься своей мамой.
Пабло. А я? Я тебе нравлюсь тут?
Марга. Очень нравишься!
Пабло. Тогда почему ты не хочешь со мной вместе купаться? Я ведь тут тоже голый…
Марга. Это совсем другое дело. Тебе было четыре года.
Пабло. А, значит, дело в годах? Когда же человек становится неприличным?
Марга. Ну, когда кто… Некоторые — сразу же. А ты и до сих пор не стал.
Пабло. А ты, значит, стала?
Марга. Я? Что ты?! Почему?
Пабло. Сама посуди. Купаться вместе нам неприлично. Я неприличным еще не стал… Значит, неприличная — ты?..
Марга. Мне никогда такое не приходило в голову… Наверное, ты прав.
Пабло. Нет, ты прямо отвечай. Разве это очень трудный вопрос?
Марга. Не вопрос трудный… Когда рассуждают о приличии — отвечать трудно.
Пабло. Почему же?
Марга. Потому что мы с тобой еще говорим на разных языках. Все, чего я никак не пойму, кажется тебе совсем простым. И наоборот.
Пабло. Нет, Марга, не в этом дело… Тут вот что: вы всегда рассуждаете о словах, а я говорю о вещах.
Марга. Что ты называешь вещами?
Пабло. Все, что можно понять сразу, без объяснений.
Марга. Ну, например?
Пабло. Есть маленькие вещи. Твоя горячая рука. Холодный снег. Луна ночью. И еще есть большие, страшные. Смерть и Жизнь.
Марга (изумленно глядя на него). Ты мог бы объяснить, что такое смерть?
Пабло. Я ее часто видел. Первый раз, когда мне было восемь лет. Помнишь, я рассказывал тебе о Росине?
Марга. Это твоя косуля, она еще убегала весной, да?
Пабло. Да. Как-то вечером я был один и увидел, что она ползет ко мне по земле, а на боку у нее красное пятно… Я хотел его отмыть, но она посмотрела так грустно, как будто сказала: «Не надо, милый… не поможет». Потом легла у огня и стала ждать. И вдруг непонятный холод ворвался в дверь… Я понял, что кто-то страшный подошел ко мне и сделать ничего нельзя… Так я сидел в углу, дрожал, ждал, пока не понял, что она смотрит на меня — и не видит. Пришел отец, сказал это слово: «смерть». Только не нужно было. Я уже знал. Ты понимаешь теперь?
Марга. Не знаю. Смерть можно ощутить — увидеть неподвижное тело, почувствовать холод. А вот жизнь…
Пабло. То же самое. Мне трудно понять пишущую машинку, если ты не объяснишь. Она чересчур сложная. А Жизнь и Смерть — такие простые…