.
В условиях нехватки письменных источников полная картина дальнейших событий не подлежит восстановлению, но развивающиеся контакты скандинавов с Востоком могли пойти по той же траектории, которую мы уже наблюдали дальше к западу. С одной стороны, приток арабских серебряных монет в Скандинавию и Балтику медленно, но верно увеличивался. По мере того как шло время, росло число пришельцев с севера, либо самих норманнов, либо их посредников, которые, путешествуя по воде, продавали северные товары на мусульманских рынках. Теоретически, это могло бы произойти, даже если бы новые скандинавы не селились к югу от Балтики, но сохранилось достаточно археологических остатков, свидетельствующих о том, что так они и поступали.
В 839 году, как мы видели, шведские викинги явились ко двору каролингского императора Людовика Благочестивого. Они были направлены Константинополем и достигли города только после сложного путешествия по землям жестоких племен – и искали более простой маршрут для возвращения домой. Если, что вполне вероятно, они спускались по Днепру, то им приходилось нести лодки мимо порогов, и местные жители быстро поняли, что это отличное место для засады. В 972 году один из поздних князей Руси, Святослав, лишился жизни – и головы – в этом самом месте. (Кочевники-печенеги превратили череп в чашу[581].) Послы сообщили императору, что их общество достаточно организовано для того, чтобы обзавестись собственным правителем, который назывался каганом, и от его имени попытались установить дружественные отношения с Константинополем. Это упоминание кагана русов в 839 году интригует, но, по крайней мере, оно говорит о том, что скандинавские иммигранты в лесах России начали понемногу создавать некое политическое образование. Однако на западе приблизительно в тот же период другие политические образования викингов (на Гебридах и в Ирландии) были разрушены появлением более сильных «королей» в середине века, следовательно, политическое развитие на востоке тоже шло отнюдь не по прямой.
Вероятно, в 860 году викинги откуда-то из России впервые напали на Константинополь. Две сотни ладей переплыли Черное море и разграбили окраины города. Византийцы считают, что своим спасением они обязаны вмешательству Девы Марии и, каким бы ни было реальное число налетчиков, нападение было очень серьезным[582]. За ним последовали напряженные дипломатические усилия, направленные на то, чтобы предотвратить повторные набеги. Это включало в себя отправку христианских миссионеров в русские леса. Но после первоначальных заявлений об успехе со стороны византийского патриарха в 867 году миссионеры бесследно исчезли, и нет никаких упоминаний о дальнейших дипломатических контактах с севером еще на протяжении тридцати с лишним лет. Это заставляет предположить, что политическая власть тех, к кому были направлены миссионеры, оказалась недолговечной – что, как мы знаем, было правдой для большей части скандинавских династий эпохи викингов. Есть и другие признаки беды. В более или менее то же время поселение на Ладоге было сожжено. Дендрохронологический метод датировки показал, что трагедия произошла между 863 и 871 годами. Пожар был не случайным. Изначальное поселение состояло из отдельных деревянных домиков, и все они были уничтожены одновременно. Вряд ли случайный пожар мог распространиться с такой скоростью и эффективностью по всему поселку. В тот же период персидский историк сообщает, что русы напали на порт Абаскос на юго-восточном побережье Каспийского моря, но это событие можно датировать лишь очень приблизительно 864–883 годами