– Что угодно. – Она действительно была готова к этому.
Он опустился рядом с ней:
– Как случилось так, что ты никогда еще не была с мужчиной?
Селеста замерла. Он потянулся, принялся неторопливо накручивать на палец локон ее волос.
– Это глупость. – Ее голос слегка дрожал. – Мне кажется, невозможно встретить девственницу моих лет.
Его взгляд был прямым и спокойным.
– Селеста, я спрашиваю не об этом. Мне ясно то, что ты – девственница. – Его губы сложились в нечто напоминающее искреннюю теплую улыбку. – Святая благодатная Селеста.
– Да, это так. – Ее губы невольно задрожали. – Случилось так, что я родила ребенка, но не…
– Я спрашиваю о том, как именно это произошло.
– Как обычно. – Она часто заморгала. – В смысле, я же сказала, что твой брат не спал с женщинами. Мы сделали ЭКО.
– Спасибо, Селеста, это также понятно. Но скажи мне другое: как случилось, что такая женщина, как ты…
Он не знал, что еще он мог сказать. Как выразить свое восхищение?
Прежде чем ответить, Селесте пришлось откашляться.
– Ну… Так случилось.
– Но ты такая красивая.
Его взгляд старался вобрать в себя каждый изгиб ее тела и запомнить его.
Селеста открыла было рот, чтобы в очередной раз солгать, но не смогла этого сделать. Нравилось ли ей это или нет, но она действительно изменилась. Дело было не только в сексе. Она родила ребенка. Она испытывала к Рахиму бесконечную благодарность за то, что он оказал ей поддержку, когда она сходила с ума от гормонов и чувства вины.
Сейчас же она ощущала, как от него исходит настоящая нежность. Селеста испытывала смущение и замешательство. Лишь недавно они были вместе, но она снова желала Рахима.
Она вздохнула, заметно погрустнела:
– Мои приемные родители были самыми лучшими опекунами в мире. – Селеста сжала кулаки. Спустя столько лет ей все еще было больно вспоминать о прошлом. – Так нам говорили каждый раз, когда мы не выказывали достаточного почтения. Они были добры, ни в чем не отказывали. Они опекали сирот вроде меня. Были у них и собственные дети. Они были активными и ответственными членами общества. Все в них просто души не чаяли.
Ей хотелось отвернуться, но она не могла оторваться от Рахима. Он придавал ей сил.
– По-другому быть и не могло. Они никогда не оставляли следов от побоев. Иногда они просто били нас. Временами они играли в игры, в которых мы были мишенями. В ход шло все – сигаретные окурки, бутылки, ножи или вилки. Но никто и никогда не мог заметить шрамы, ссадины и порезы, которые появлялись на наших телах.
Выражение ее лица оставалось непроницаемым.
– Нам всегда говорили, что мы могли попытаться донести на них. Они обещали, что в таком случае им доставит огромное удовольствие прилюдно спустить с нас шкуру. Никто бы никогда не поверил сиротам, которые обвинили безупречных соседей.