Без пяти шесть он постучал в приоткрытую дверь кабинета Янниса и вошел. Зои за стойкой не было, впрочем, он на это и не рассчитывал.
Адмирал поставил кофейник на сервировочный столик и выкатил его из небольшой кухни в кабинет. Васос отметил, что рядом стоит подаренная Зои чашка.
Заметив гостя, Яннис приветствовал его улыбкой:
– А, Васос, наконец-то ты здесь. В душе зашевелились неприятные подозрения.
– Что-то случилось? Я пропустил твой звонок?
– Нет-нет. Садись, поговорим.
Яннис подошел к столу. Встревоженный тоном управляющего, Васос предпочел выслушать его стоя.
– У меня для тебя письмо. От Зои. Она просила отдать его, когда ты придешь, ни в коем случае не раньше.
Он взял конверт, повертел его в руках и все же решился задать вопрос:
– Где она?
– Во вторник улетела в Нью-Йорк. Жар в груди наполнил легкие.
– В воскресенье она пришла на работу белая как полотно, – продолжал Яннис, – подала заявление об уходе. Мне было невероятно тяжело отпускать Зои, лучшего помощника у меня никогда не будет, но по ее лицу я видел, как она страдает, и пожалел девочку. Она объяснила, что скучает по дому, не может больше оставаться в Греции. Надеялась, что привыкнет, но для нее это стало слишком тяжким испытанием. Кириа Ласко опять взяла на себя ее обязанности.
Васосу стало так плохо, что он с трудом заставил себя ответить.
– Я пришлю тебе временного помощника из главного офиса, пока мы не найдем подходящего человек на эту должность.
– Васос, тебе лучше присесть. Ты сам бледный как смерть. Он с трудом покачал головой:
– Все хорошо, Яннис. Извини, мне надо идти. Будем на связи.
Он выбежал из клиники, сел в машину и помчался в деревню. Затормозив у сувенирного магазина, увидел в окне миссис Панос и вышел. Женщина выглядела встревоженной.
– Если вы ищете Зои, то она покинула Грецию.
Васосу казалось, что ему вонзили кинжал в сердце, и рана с каждой минутой кровоточит все сильнее.
– Я знаю, мне сообщили в центре. Я приехал оплатить ее счета.
– Нет-нет, она за все рассчиталась. Такая милая девочка, с ней не было никаких проблем. Ему хотелось кричать от горя, но он, разумеется, сдержался.
Поблагодарив хозяйку, он сел за руль и поехал домой. Только там, сев на диван, решился открыть конверт. На листе бумаги было всего несколько строк.
«Прости, что приняла твое предложение работать в Греции. Этим я доставила тебе слишком много ненужных проблем. Теперь страдаю из-за собственной ошибки. Надеюсь, скоро я смогу начать отдавать тебе долг тем способом, который выберу сама.
Будь счастлив,
мой милый Васос».
С трудом держась на ногах, он вышел из дома и выкатил велосипед. Такую боль он испытывал всего дважды в жизни: в детстве, в день смерти отца, и позже, в юности, когда потерял любимую. На этот раз боль казалась еще сильнее.