Отец поклоняется науке и все же ставит жену и детей выше своей богини. В его карманах куча блокнотов, листочков и справочников. Он пишет и читает на ходу, во время прогулки, а порой — когда ест. Но бросает все расчеты, если Мирнан или я приходим к нему с проблемой. Ради супруги, любящей ювелирные украшения, он научился рисовать эскизы и подбирать камни — и мама тает каждый раз, когда получает колье или серьги, которых больше ни у кого не будет.
Создатель, я так люблю родителей и брата! Умоляю, верни мне их! Верни! Я в отчаянии, больше не могу без них…
За всхлипами не сразу слышу приближающиеся шаги. И потому катастрофически не успеваю вытереть слезы. Выдумывать причину, почему плачу, нет желания, поэтому прячусь за колонной, той, что стоит почти у самой стены. Будь проем между ними на треть пальца у́же, я бы в него не втиснулась.
— Он точно здесь! — восклицает одна из близняшек Дианейских, старшая или младшая, по голосу не различу.
— Если и в этот раз ошибешься, я пойду спрошу у куратора, — хмыкает, могу поклясться, Элизара Нейсс.
— Так-так, граф Никлаш Фрайд… ну где же ты?
Несколько мгновений тишины, а затем раздраженное:
— Нет его здесь, Риммади, не ищи. Портреты его младшего брата и отца есть среди меценатов, а самого эрда Никлаша нет. Теперь я точно вспомнила: он закончил ПУЧ. И Аестас собирался идти по стопам покойного отца, пока дед не отправил его сюда.
— Ага, после той истории любой бы отправил, — многозначительно хмыкает Риммади.
— А подробности? Я тоже хочу похихикать! — не выдерживает Элизара.
Молчание, а затем виноватое:
— Нет. Там история далеко не веселая.
— Наоборот.
— Угу, наоборот… В ПУЧе Аестас встречался с простолюдинкой, очень красивой и талантливой, а потом под давлением деда ее бросил. Так она сняла комнату в трактире и наложила на себя руки.
— Святые покровители! — выдыхает Элизара.
И я едва не повторяю за ней. Как же так? Фрайд бросил девушку? И она предпочла смерть жизни без него? Но почему? Зачем добровольно умирать юной перспективной магичке?
— Это еще не все, — тусклым голосом добавляет одна из блондинистых сестричек. — Следствие замяли, потому что самоубийство было не совсем самоубийством. Шептались, что девушку подтолкнули к этому шагу.
— Естественно! Бросил — и тем подтолкнул!
— Нет, Элизара, не так. Ей помогли, применив ментальное воздействие. Ее фактически заставили убить себя.
— Постой… Ты хочешь сказать, что это ее… Фрайд?
В ожидании ответа чувствую, как сердце бешено колотится в груди. Наконец одна из близняшек шепчет:
— У герцогов Монтэмов изначально дурная кровь, среди них не раз рождались великие маги, насмехающиеся над мнением общества, попирающие запреты вплоть до экспериментов над людьми. Поэтому каждый наследник, говорят, до тридцати лет подвергается тщательному контролю. Малейшее подозрение в душевном нездоровье — и ему не передают родовые артефакты.