Так решительно думаю, пока Тиданк печально перечисляет, почему я полная бездарь по его предмету.
А затем он говорит то, ради чего все и затевалось:
— Но я, так и быть, готов подтянуть вас. Начнем дополнительные занятия этим вечером. Мой дом находится на Звездной улице, одиннадцатый, запишите, чтобы не забыть.
Преподаватель говорит адрес скучным голосом, но при этом напряженно, оценивающе смотрит в глаза.
— Благодарю за помощь, — сильно волнуюсь, и мои ногти впиваются в ладони, — но я не приду.
Он усмехается и вкрадчиво угрожает:
— Тогда вы не сдадите зачет.
Возмущение заполняет изнутри, мешая свободно дышать и говорить.
— Вам — возможно. Но еще есть комиссия.
— Комиссия? — Рунолог презрительно смеется. — Мое слово против твоего? Не смеши меня, девочка!
Я хочу напомнить о вездесущем Оке, но не успеваю.
— И мое. Уж моему-то слову поверят, искусник?
От ледяного тона Каррая сводит зубы. Он стоит на пороге, скрестив руки на груди. Желваки играют на скулах.
И хотя его убийственный взгляд обращен на рунолога, мне не по себе. Умом понимаю, что глупость, и все-таки опасаюсь, что решит, будто это я подтолкнула Тиданка сделать двусмысленное предложение. Что подумает, будто я его спровоцировала… Ох, и почему он не закрыл дверь?! Каррай прошел бы мимо!
— Искусник Каррай, вы все не так поняли! — Рунолог бледен, как молоко, с которого собрали сливки.
— Что я не так понял? — цедит боевик сквозь зубы. Его взгляд продолжает буравить собеседника, такое ощущение, что меня для него не существует. — Вы домогаетесь внимания студентки. Снова.
Снова?! Я зажимаю ладонью рот, сдерживая рвущееся восклицание.
— Н-нет… Мои намерения чисты, я всего лишь хочу помочь ей понять мой предмет…
Каррай нетерпеливо взмахивает рукой, останавливая лживые оправдания:
— Не стоит. Я слышал достаточно. И потому сообщу ректору о вашем поведении.
Наверное, вся кровь приливает к лицу рунолога:
— Не утруждайтесь! Вы добились того, чего давно хотели! Я увольняюсь!
Каррай кривит губы:
— Нет, так легко не отделаетесь. Я не позволю. Вы подпишете бумаги, что больше не будете преподавать, и в течение трех дней покинете Вышеград.
Ненависть Тиданка, кажется, обретает плотность, и ее можно пощупать руками. Мне очень хочется попятиться, но знаю: нельзя. Отходом продемонстрирую свою слабость, свой страх, чем переключу внимание опального преподавателя на себя.
— Да как вы смеете такое требовать?!
— Повторить для тугодумов? Мне нужен магически подтвержденный договор о прекращении преподавательской практики, Тиданк. И чтобы через три дня вас в Вышеграде не было.