Я резко торможу, оглядываю помещение и нюхаю парочку растений.
— Плохое сейчас время года для цветов. У вас здесь туалет имеется?
— Да, — отвечает она. — Чего еще?
— Остальное потом.
Надо не забыть наслать на нее проверку из департамента охраны окружающей среды. Так или иначе, но оставшуюся часть дня следует посвятить отдыху. Борьба со стрессом по Брюсу Робертсону. Так вот, мистер Тоул. Так вот, мистер Ниддри.
Пора посетить сорт(0000 есть есть 000)ру слабительное и направляюсь в сор(00есть00есть 00есть00)фект совершенно поразительный (00000что это 0000000) бурая жижа из моей жопы и я (00держись 00держись крепче) никаких признаков. (еще одна химическая атака еще одна химическая атака000000000 нужно выстоять)
Выхожу из сортира на Хантер-сквер и сворачиваю в пирожковую. Ублюдочным червякам почти полный пиздец. Вряд ли их там много осталось. Залезаю в «вольво» и беру курс на Колинтон. Червяки бегут. Червяк по имени Питер Инглис вымыт из системы. Санобработка проведена. До следующего заражения.
Дома подзаряжаюсь праздничной дозой порошка. До смерти хочется кого-то выебать. Но сколько ни размышляю, на ум приходит только Ширли. Либо ее, либо шлюху, но она дешевле.
Ширли…
Уступаю силе либидо и снимаю трубку, но как только Ширли приходит, с полной ясностью понимаю, что совершил ошибку и надо было сгонять вручную. Ширли — кусок льда; таращится на меня, откинувшись в кресле, смолит сигарету и выглядит хуже некуда.
— Сама не знаю, почему я здесь, — с горечью говорит она, и я уже готов ответить ей обычным «потому что ты блядь и хочешь, чтобы тебя выебали», однако вовремя прикусываю язык. — Звонила Кэрол, — словно вспомнив что-то приятное, сообщает она, наверное, надеясь уколоть меня этим. — Сказала, что не желает иметь с тобой ничего общего. А если попытаешься увидеться с девочкой…
— Ха! Что она знает? Ни хуя она не знает! Вот что она знает. Ни-ху-я! — бросаю я, чувствуя, как поднимается злость, Стараюсь удержаться. — То есть я хочу сказать… она просто обманывает себя… и это печально. Я даже не злюсь, меня это печалит. Она… неуравновешенная. По-моему, у нее что-то вроде нервного расстройства. Я очень обеспокоен.
— Ну, не знаю, на мой взгляд, с ней все в порядке, — с сомнением говорит Ширли, складывая руки на груди и глядя на меня в упор.
Глаза у нее темные. Сексуальная сучка, если смотреть с определенной точки зрения.
— Можешь мне поверить, Ширли. Работая в полиции, поневоле становишься знатоком человеческой натуры. Для меня очевидно, что она пережила некое нервное потрясение, которое в тот момент прошло незамеченным. Она лжет, лжет, чтобы настроить тебя против меня.