Ее пальцы сжимаются вокруг моих.
Пожалуйста. Полиция.
Я резко втягиваю воздух, потом медленно, медленно выдыхаю.
— Хорошо. Я скажу. Меня просто убивает то, что этот психопат делает с вами, потому что… потому что у меня… потому что я испытываю к вам особенные чувства. Ну вот и сказал. Извините.
Я пожимаю плечами и освобождаю руки. Потом поднимаюсь и еще раз вздыхаю. Отворачиваюсь и молчу. Отхожу к окну и развожу тюлевые шторы. На двойной желтой линии как ни в чем не бывало торчит «ниссан микра». Интересно, куда смотрят придурки из службы дорожного контроля?
— Брюс, все в порядке… — слышится слабый голосок у меня за спиной.
Прохожу через комнату и сажусь на диван. Опускаю голову. Закрываю лицо руками. Настраиваю голос на страдальческий тон.
— Ничего не могу с собой поделать… Я все испортил…
— Нет…
Слышу, как Банти поднимается и идет ко мне. Чувствую легкое прикосновение пальцев. Она массирует мою налившуюся кровью, багровую шею и плачет, роняя тяжелые, прерывистые всхлипы.
— Я… я не знаю, что сказать…
Поднимаю на нее глаза и добавляю в голос дрожи.
— Скажите, что ничего ко мне не чувствуете, назовите меня ничтожеством, уродом, который ничем не лучше того извращенца, который донимает вас по телефону…
— Нет… Нет…
— …потому что я именно такой… грязный, отвратительный, больной урод, позволяющий себе так разговаривать с женой друга, с женщиной в состоянии эмоциональной подавленности… с той, которая и сама не знает, что ей надо…
— Нет-нет! Я знаю! Знаю, что мне надо! Знаю, чего хочу! Брюс, я хочу быть с вами!
Я притягиваю ее, усаживаю на колено — черт, ну и тяжела же эта сучка — и поворачиваю к себе покрасневшее распухшее мокрое лицо. Смахиваю пальцем ползущие по ее щекам слезы — получается похоже на то, как работают «дворники» моего «вольво».
— Я сотру слезы с твоего лица, детка, поверь мне. Ты никогда больше не будешь плакать, — нежно шепчу я.
И надо же так случиться, что именно в этот момент в кармане у меня начинает попискивать. Изображаю огорчение.
— «Фокстрот» вызывает БР. Прием.
— Понял, «Фокстрот», прием.
Я издаю усталый стон.
— Уточните местонахождение.
— Кэррик Глен Гарденс, двенадцать, Корсторфайн.
— Пожалуйста, проследуйте в управление.
— Понял, «Фокстрот», уже еду.
Я и уехал, но только после того, как от души отъебал Банти в спальне. Не спеша; в первый раз всегда надо делать все обстоятельно. Я обычно так и поступаю, приглашая новую пташку на уик-энд, балуя ее разминкой, шампанским, взятой на вынос жратвой и подчеркнутым вниманием ко всей той нелепице, которая из нее льется. Обычно трюк срабатывает безотказно, так что в последующие несколько месяцев можно поддерживать легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Самое лучшее — это оттянуть новенькую по полной программе, чтобы она знала, на что ты способен, и впоследствии всегда искала причины разлада внутри, укоряя себя за неспособность пробудить в тебе прежнюю страсть. Хорошие любовники знают, что хорошим любовником надо показать себя только однажды. Прояви способности в первый раз, а потом в принципе делай что хочешь. В конце концов до них доходит, что ты эгоистичный ублюдок, но прозрение наступает обычно после нескольких лет бесплодного самокопания, а к тому времени ты уже получил, что хотел, наелся или потягиваешь другую.