Фандорин склонился над столом и написал на листке:
Владимир Андреевич, готов доложить о сегодняшней операции и всех предшествовавших ей событиях.
Э.Ф.
— Прошу срочно п-передать, — сказал он очкастому чиновнику, и тот, с поклоном приняв записку, нырнул в дверь кабинета.
Фандорин встал перед самой дверью, уверенный, что будет немедленно впущен, однако секретарь, вынырнув обратно, ничего ему не сказал и уселся на свое место.
— Владимир Андреевич прочитал? — недовольно спросил статский советник.
— Этого я не знаю, однако же шепнул его сиятельству, что записка от вас.
Эраст Петрович кивнул, нетерпеливо прошелся по ковровой дорожке — раз, другой. Дверь оставалась закрытой.
— Да кто там у него? — не выдержал Фандорин.
— Какая-то дама. Молодая и очень красивая, — охотно отложил перо Иннокентий Андреевич, кажется, и сам заинтригованный. — Имени не знаю, вошла без доклада. Фрол Григорьевич провел.
— Так Ведищев тоже там?
Отвечать секретарю не понадобилось, потому что высокая белая дверь тихонько скрипнула, и в приемную вышел сам Ведищев.
— Фрол Григорьевич, у меня срочное дело к его сиятельству, чрезвычайной в-важности! — раздраженно произнес Фандорин, но князев камердинер повел себя загадочным образом: приложил палец к губам, потом тем же пальцем поманил Эраста Петровича за собой и, шустро переставляя полусогнутые ноги в войлочных полуваленках, заковылял по коридору.
Статский советник, пожав плечами, пошел за стариком, подумав: возможно, не так уж несправедливы сетования петербуржцев, утверждающих, что московское начальство начинает от преклонных лет выживать из ума.
Ведищев открыл одну за другой пять дверей, несколько раз сворачивал то вправо, то влево и, наконец, вывел в узкий коридорчик, который, как было известно Фандорину, соединял кабинет генерал-губернатора с внутренними апартаментами.
Здесь Фрол Григорьевич остановился, снова приложил палец к губам и слегка толкнул низкую дверку. Та бесшумно приоткрылась, и обнаружилось, что в щель отлично видно всё, что происходит в кабинете.
Эраст Петрович увидел Долгорукого, сидевшего спиной, а перед ним, на удивительно близком расстоянии, какую-то даму или барышню. Собственно говоря, никакого расстояния не было вовсе — посетительница уткнулась лицом в грудь его сиятельства, из-за плеча с золотым эполетом виднелась лишь верхушка головы. Тишину нарушали только всхлипы, сопровождаемые жалобным пришмыгиванием.
Фандорин недоуменно оглянулся на камердинера, и тот вдруг выкинул очень странную штуку — подмигнул статскому советнику морщинистым глазом. Вконец сбитый с толку, Эраст Петрович вновь заглянул в щель. Увидел, как князь поднимает руку и осторожно гладит плачущую по черным волосам.