Брэм помог ей снять пелерину.
— Какое прекрасное платье, Маргарита, — шепнул он ей на ухо.
— Спасибо.
— Если бы я знал об этом раньше, я бы более рьяно настаивал на том, чтобы ты чаще носила черное. Впрочем, ты можешь одеваться в любой цвет, я всегда буду в этом на твоей стороне.
Его слова ее взволновали, она пожалела, что они находятся в публичном месте, иначе она бы повернулась, обвила его шею руками и…
— Мадам!
Официант пододвинул ей стул.
Как только они уселись, им подали огромные меню в кожаных переплетах, и Маргарита растерялась, увидев цены. Ей было приятно, что можно было заказать французские блюда, и Брэм тотчас попросил по огромному бокалу красного вина к обеду.
Как только официант удалился, они погрузились в теплую бархатную тишину, но ни Маргарита, ни Брэм не испытывали неловкости из-за молчания.
— Я чувствую себя виноватой, — сказала она, оглядываясь и замечая среди обедающих очередную знаменитость.
— Почему?
— Такие траты.
— Ты думаешь, я не в состоянии оплатить все это? Разве я говорил тебе когда-нибудь, что у меня мало денег?
— Не знаю, что и подумать.
Его взгляд стал жестким, пальцы с силой обхватили бокал с вином.
— Скажи мне, Маргарита, правду. Ты вышла за меня, думая, что я богат?
Она не могла ему лгать.
— Нет. Я не питала никаких иллюзий. Ты был вторым сыном. Солитьюд должен был принадлежать Мике. Но мне было все равно.
— Тогда почему?
Она пожала плечами:
— Я почувствовала себя влюбленной.
— Ты и на самом деле любила меня?
Его вопросы заставляли ее сердце то останавливаться, то вновь биться с ужасной силой. Но последний заставил все ее тело задрожать.
Боясь его напора, она перешла на шепот.
— Мы обязательно должны все это выяснять прямо сейчас? Прошлое навсегда осталось позади. Мы оба наделали массу ошибок. Неужели мы должны испортить себе вечер, вспоминая каждую из них?
Она молча ждала его ответа, чувствуя, что не в состоянии рассказать ему о Джеффри. Не здесь. Не при людях.
Он откинулся на спинку стула, и она почувствовала себя в безопасности.
— Ты права. Мы будем сегодня только развлекаться. Однако ответь мне еще на один вопрос. Если бы я тебя отпустил сегодня вечером… Ты бы ушла от меня?
Вопрос прозвучал, словно выстрел, она сильно растерялась.
— Что?
— Если бы я сказал тебе, что ты можешь уйти, что я, если хочешь, аннулирую наш брак, и что мы больше никогда не увидимся, ты бы согласилась?
Почему он спрашивал ее об этом теперь, когда ответ был слишком прост? Несколько дней назад она бы согласилась на это без колебаний, не желая участвовать в его тихой жизни, не желая быть его женой.